Книга Примум. Книга 3, страница 163 – Татьяна Герцик

По утвержденному королем регламенту королевства никто из дворянок не имел права одеваться роскошнее ее величества, и бедняжки были вынуждены носить слишком уж бедные, по их мнению, наряды. Но протестовать не смел никто, его величество Феррео Пятый своевольства не терпел. А за малейшую обиду супруге, даже надуманную им самим, спрашивал так строго, что желающих пытать судьбу не находилось.

Быстро подав Мартите руку, Роуэн помог ей спуститься с довольно крутых ступенек коляски. К следующей за королевой гофмейстерине подошел уже сотник, сопровождающий ее величество.

Роуэн внимательно оглядел Мартиту. Вот что значит быть женой короля истинной королевской крови! Родив четверых детей, старшему из которых недавно исполнилось двадцать пять лет, она выглядела как молодая девушка, и истинный возраст выдавал только мудрый взгляд.

– Все в порядке, ваше величество? – осторожно спросил начальник монастырской стражи. Ему не хотелось, чтоб настоятельница печалилась из-за неприятных известий.

– Все хорошо, – улыбнулась ему Марти. – Пришли известия от Сильвера и Амирель, спешу порадовать тетушку.

Роуэн с облегчением кивнул и прошел вперед, желая предупредить Фелицию о высочайшем визите. Но ее уже известили, и она сама быстро шла им навстречу. Обняв племянницу, провела к себе, взглядом запретив Роуэну следовать за ними.

Графиня Парнери, недавно получившая этот титул за преданное служение королеве, осталась в общей гостиной, устало опустившись на довольно жесткий стул и довольствуясь чашечкой травяного чая, порядки в монастыре были строгими. Графиня была уже весьма немолода, но уходить со своего поста не собиралась, достаточно было и того, что фрейлины королевы менялись с завидной регулярностью, выходя замуж.

Гофмейстерина уже присмотрела себе на замену недавно овдовевшую маркизу Росмитти, бывшую когда-то монахиней Шэрон, но отчего-то все медлила, не желая расставаться с королевским семейством.

Ехать к дочери она не желала. Ее зять, сэр Фугит, слишком ревностно относился к малейшей узурпации своих прав, а ей, увы, не нравились порядки, царившие в его поместье. Ведь как можно достойно приготовиться к трапезе, если та каждый раз проходила в разное время? Каролина заявлялась в трапезную в том платье, в котором ходила, не считая нужным даже переменить его, не говоря уж о самом Фугите, который и вовсе пренебрегал нормами приличной жизни, но графиня была категорически против такого вопиющего нарушения вековых устоев!

Она была ярой сторонницей строгого порядка, и отступлений от него не терпела, чем и гордилась, недаром имела высокое звание королевской гофмейстерины. Но упрямый зять все делал по-своему, никого не слушая и мимоходом руша распорядок поместья, отчего графиня жить рядом с ним просто не могла.

Можно было вернуться в свое восстановленное поместье на юге страны, но не хотелось будить страшные воспоминания. Ей до сих пор было отчаянно жаль мужа и сына, погибших ради их с дочерью спасения. Если она и вернется туда, то только перед смертью, чтоб быть похороненной подле дорогих ей людей.

Сидевшая в кабинете настоятельницы Марти с нежной печалью смотрела на бледное лицо тетушки. Как же она постарела! Нет, внешне Фелиция выглядела для своих немалых уже лет хорошо, недаром Феррео не раз лечил ее, правда, тайно. Но вот душа у нее устала жить, это видно было сразу. Фелиция никогда прилюдно не вспоминала графа Контрарио, но зачастую ее взгляд туманился неизбывным горем, и она замолкала посреди самого жаркого спора. Племянница понимала, с кем это связано, и сочувствовала, но чем она могла помочь?