Книга Примум. Книга 3, страница 166 – Татьяна Герцик

Все кончено. Недаром он несколько дней тренировал Неллку метать кинжалы. Особая точность в этом не нужна, довольно и небольшой царапины. Судя по неистовым крикам испуганных людей, кинжал достиг своей цели.

А то, что схвачена напарница, его вовсе не волновало. Рассказать о нем она ничего не сможет, поскольку ничего не знает. Довольно ухмыльнувшись, отошел от дерева, и направился было в боковую улицу. И тут же был остановлен зловещим:

– Стоять!

Ему заломили руки и поволокли к телеге. Там, опутанная веревками, уже лежала Неллка. Она зловеще ухмыльнулась и заявила:

– С чего ты решил уйти, голубчик? Гордиться содеянным будем вместе!

Бывший дворянин грязно выругался. Как же он просчитался! Ему нужно было просто уйти заранее, о смерти королевы он и без того узнал бы из ходивших по стране сплетен. Не думал, что старуха будет так коварна. Но теперь делать нечего, придется отпираться изо всех сил, утверждая, что она просто сумасшедшая, а он ее впервые видит.

Старуха, будто поняв, о чем он думает, лукаво ему подмигнула.

– А кинжал-то с гербом!

Гарька побледнел. Как он мог об этом забыть, беря кинжал из своей оружейни? Теперь изобличить его не составит труда – ведь живы многие из тех, кто помнит его и знает, за что он был лишен дворянства.

Старуха кривлялась, довольная собой, а старик страстно желал заткнуть ей рот, но тугие путы не давали ему шевельнуть ни ногой, ни рукой. Раненую королеву уже доставили во дворец. Похоже, она была еще жива, потому что возле коляски суетилась масса народу – от короля с наместником до придворных.

Повернувшись к громыхавшей по мощеной мостовой телеге с нападавшими, Беллатор охнул. Король повернулся, желая узнать, что так поразило его наместника. Беллатор тихо произнес:

– Эта старуха – мать Марти, Зинелла. Отец выставил ее из дворца, опоив зельем забвения.

Феррео одним прыжком очутился рядом с телегой. Свирепо посмотрев в глаза Неллки, ткнул ее пальцем в лоб и приказал:

– Все вспомни!

У старухи закружилась голова и внезапно пришли образы – Медиатор, которого она пыталась отравить, ее дети – Родолфо, первенец и любимец, сын графа Контрарио, Мартита с Рубеном, дети Медиатора, которых она не любила.

Воспоминание оказалось отчаянно горьким. Это что же, она убила свою родную дочь? Осознание этого оказалось сокрушительным. Не выдержав, она залилась отчаянным хохотом.

– Сошла с ума, – бесстрастно произнес король и перевел пронизывающий насквозь синий взгляд на сжавшегося от ужаса старика.

– А, так это сэр Гарудан, вернее, бывший сэр. Что, вздумал отомстить? – голос короля был страшен.

Гарька взвыл. Ужас такой силы, что превращал кости в желе, опутал его смятенный мозг. Крик перешел в жалкий визг, больше подходящий животному, нежели человеку. Феррео отвернулся от него и холодно приказал:

– Выгоните его. Это больше не человек. Пусть шатается по городу для острастки другим дуракам.

Ничего не соображающего, повизгивающего, как побитая собака, старика стражники вывели за ворота дворцового парка и захлопнули дверь.

– Все приготовлено? – спросил Феррео, нервно оглянувшись.

– Все, ваше величество, – Беллатор тоскливо смотрел на сестру, прощаясь с ней.

– Не смотри так тоскливо, дружище. Еще не все потеряно. Жаль, что кровь не лечит кровь, и я ничего поделать не могу, слишком много в ней ее осталось после рождения моих детей. Но есть еще трон, наша последняя надежда, – говоря это, Феррео подхватил на руки хрипящую жену и побежал с ней по главной лестнице.