Книга Примум. Книга 3, страница 48 – Татьяна Герцик

Не подозревающая о последних событиях, сладко позевывающая госпожа Валиита соизволила лично нанести визит сестре наместника. Следующие за ней две помощницы затащили в комнатку Марти громоздкий деревянный истукан с надетым на него отутюженным платьем.

Чуть скривившись от убогости обстановки, портниха с явственным пренебрежением сообщила девушке, что платье для завтрашней церемонии, – это было произнесено с подчеркнутой насмешкой, – доставлено. И, дабы Марти про него не забыла, госпожа Валиита демонстративно ткнула пальцем в занимавший половину комнаты пышный наряд.

Мартита сделала вид, будто не заметила явственной насмешки, поблагодарила портниху за заботу и выпроводила ту отдыхать. Любуясь красивым нарядом, призадумалась, что из ее украшений соответствует столь высокому торжеству. Жемчуг, положенный ей как юной деве, был неуместен для королевы. Мысленно перебрав свои драгоценности, которых было не так уж и много, – к драгоценностям матери она прикасаться не желала, – Марти остановилась на подаренном Фелицией бриллиантовом ожерелье.

Может быть, попросить тетю быть посаженной матерью? Нет, наверное, не стоит. Монахиня в такой роли – не очень хорошая примета для новобрачной. А жаль. Они с Фелицией всегда любили друг друга и поддерживали, как могли.

Подойдя к небольшому зеркалу, девушка скептически осмотрела свое отражение. Не слишком ли она неопытна для такой ответственной роли – королева? Феррео велел ей заняться порядками во дворце и набрать новых придворных, а это так сложно! Вряд ли у нее получится со всем этим справиться.

Стало жаль себя. И почему у нее такая жизнь? Почему у других девочек есть любящие заботливые матери, а ей досталась бездушная, думающая только о себе злонравная кукла? Почему когда другие девочки безмятежно играли в игрушки, она выслушивала о себе бесконечные гадости от зарвавшихся слуг? И теперь новое непосильное задание – навести порядок во дворце, там, где пятьсот лет придворные творили все, что хотели и никто им был не указ!

Вспомнила о ютившихся в городе и во дворце беженцах, ведущих себя с достоинством, несмотря на жестокие утраты, и ей стало стыдно. О чем она только думает? Какие глупости приходят в голову!

Может быть, это и есть то смятение перед свадьбой, о котором ей как-то давно говорила одна из фрейлин матери? Может, она так сильно боится величественной церемонии, когда сотни аристократов с недоумением и осуждением будут на нее смотреть? Да и потом, когда она останется во дворце без поддержки супруга, что она будет делать?

Ну какая из нее королева?

Эти смятенные мысли долго не давали уснуть, поэтому поутру она чувствовала себя уставшей и несчастной. На завтрак ее позвал к себе Беллатор, и они сидели за столом вместе, когда к ним присоединился благонравно вошедший через дверь Феррео. Поздоровавшись, он дождался, когда подавальщик с низким почтительным поклоном подаст ему столовые приборы, взглядом отправил его восвояси и только потом произнес:

– Мне не нравится настроение наших дворян. Они решили, что южаки оставят их в живых, если они переметнутся к ним и отрекутся от своей родины. Более того – они уверены, что им оставят все их богатства и вольности.

Беллатор раздраженно бросил зазвеневшую вилку на тарелку.

– Об этих глупостях я знаю. Началось все это не так давно, когда новоявленный маркиз Пульшир, дальний родственник Роситы, с вызовом объявил мне, что первым с радостью выйдет встречать армию захватчиков, потому что хочет жить и процветать. С чего в его не самую умную голову пришли столь дикие мысли, так и не сказал. Но за ним эти слова стали повторять и другие.