Книга О Стуже и Перьях, страница 84 – Элиза Рейн

— Ты её видишь, — говорит Брунгильда.

— Да.

— Остальные говорили, что ты это можешь.

— Она очень красивая, — говорю я. Это правда, хотя сова меня и пугает. Прежде, чем я успеваю остановиться, с губ слетает следующий вопрос: — Что я позволила ей сделать со мной там, в Ледяном Дворце? — животное моргает огромными глазами, глядя на меня.

— Ты позволила ей увидеть твое будущее.

— Будущее? — я перевожу взгляд на нее. — И что вы увидели?

— То, как ты навсегда изменила Фезерблейд.

Изумление охватывает меня.

— Но вы не хотели, чтобы я сюда попала, — шепчу я. — Значит, я все изменила к худшему.

Несколько долгих секунд Брунгильда разглядывает меня, потом пожимает плечами.

— Я не в силах изменить то, что уже началось, так что могу и рассказать тебе. Варианты будущего, которые я вижу, разнообразны и непредсказуемы. Я вижу один из возможных вариантов развития событий, но обычно присутствует общая тема, если получается прочесть кого-то несколько раз. Я знаю, что ты изменишь Фезерблейд, но не знаю, как именно, будет ли это к лучшему или худшему. Не знаю, произойдет ли то, что я видела в будущем из-за того, что у тебя появился этот новый вид валь-тивар, или из-за твоего общения с самым опасным фейри Двора Огня на Иггдрасиле. Все, что я знаю, это то, что ты повлияешь на это место, и возможно, на всех Валькирий, что здесь живут.

Я смотрю на нее, вытаращив глаза. Знаю, что она права насчет того, что Фезерблейд во мне заинтересован. Этому есть слишком много доказательств, чтобы я могла это отрицать.

Но также уверена, что скорее всего здесь умру. Я по-прежнему хуже всех контролирую любую из своих способностей, отстаю в физической форме, силе и боевых навыках. Шумно выдыхаю.

— Я хорошая, эрсир, — говорю я тихо, но убедительно. — Я бы никогда не сделала ничего, что навредило бы Фезерблейду или другим новобранцам.

— Многие непроизвольно впускали в этот мир зло, — говорит она.

Я знаю, что она имеет в виду Каина.

— Ну, я хочу сделать мир лучше, — говорю я. — Здесь есть новобранцы, которые пытались утопить меня, которым нравится надо мной издеваться. Вы хоть раз видели, чтобы я делала нечто подобное?

Проходит секунда, и она кивает.

— Ты права, я не чувствую в тебе зла или жестокости. Но ты впечатлительная. Ты юная и наивная.

— Это потому что я всю жизнь провела запертой в башне, — говорю я, стараясь звучать внушительно. — Это не делает меня глупой, — в ответ звучит длинная, тяжелая тишина. Не знаю, это знак согласия или наоборот, так что пожимаю плечами. — Вы будете обучать меня магии льда?

— Я обязана тебя обучать.

Ты что, сдохнешь, если просто согласишься? Я умудряюсь не произнести этого вслух, но держу руки по бокам от себя и сжимаю кулаки.

— Когда пытаюсь сосредоточиться, как меня учили, ничего не происходит. Кажется, сила, с которой я фокусируюсь, никак не влияет на магию, — говорю я.

— Значит, ты сосредотачиваешься недостаточно сильно.

— Все, о чем думаю, когда пытаюсь творить магию — это магия. Я представляю себе образ медведицы и сосредотачиваюсь на нем. Каждый раз, когда так делаю, результат получается разным. И когда я пытаюсь призвать медведицу, у меня ничего не получается, даже не имеет значение то, как я сильно концентрируюсь.

— Значит, ты сосредотачиваешься недостаточно сильно.

Теперь по мне прокатывается волна гнева. Если просто повторять мне, что я делаю не так, я ничему не научусь.