Книга О клинках и крыльях, страница 28 – Элиза Рейн

Погодите, а я тоже привязана к Фезерблейду, пока не обрету крылья?

Подавляя чувство загнанности в ловушку до того, как оно поглотит меня, я заставляю себя думать дальше.

Что такое валь-тивар? Должно быть, это имел в виду Элдрих, когда говорил, что Валькирии могут использовать магию без жезлов.

Надеясь, что смогу найти ответ в одной из оставшихся статуй, я возвращаюсь в галерею.

Однако, в статуе розы хранится еще один урок с Альфредом, и он упоминает Фезерблейд лишь однажды, когда говорит о зданиях, насыщенных силой богов, так что взаимосвязь едва заметна. Другая статуя содержит сборник песен о Сигрун и первых Валькириях, написанных древними бардами. И хотя идея прочитать ее кажется очень соблазнительной, книга очень большая, и никак не поможет мне в поисках ценной информации.

Когда я пытаюсь поискать что-то именно про валь-тивар, никаких статуй не появляется. Очевидно, я никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным. Отказываясь признать поражение, я пытаюсь найти что-то о темных нитях, находящихся под Дворами фейри на Иггдрасиле. Несколько статуй появляются передо мной, но довольно быстро становится ясно, что хранящиеся в них знания не связаны с тем, что я видела.

Я не знаю, сколько прошло времени, когда решаю, что провела в галерее достаточную часть этой ночи, но сумеречный свет и искрящиеся фонари выглядят точно так же. Я встаю и потягиваюсь. Мне не хочется покидать этот мирный, но полный жизни сад, так что я буквально заставляю себя пойти в главное здание.

Я знаю, почему мне так не хочется идти. Мне доводилось делить комнату только с сестрой, и, если я буду много об этом думать, достигнутая мной хрупкая власть над эмоциями может рухнуть.

Так что, дойдя до конца моста, я толкаю украшенные прихотливой резьбой двери и вхожу в то, что называется «Великим Чертогом Одина». Я сразу оказываюсь вверху лестницы, на которую показывал Харальд, и поворачиваюсь к коридору, ведущему в спальни, с улыбкой на лице и нарочито размеренными шагами.

ГЛАВА 11

МАДДИ

Так как все двери пронумерованы, найти ту, что под номером четырнадцать оказалось легко. На толстом дереве двери вырезана руна, означающая отвагу. Я останавливаюсь, не уверенная, стоит ли постучать. Я полагаю, что Нави там, но точно не уверена.

Я робко поднимаю руку, как вдруг дверь резко распахивается, и я пугаюсь.

Передо мной стоит Нави, и я уже начинаю говорить радостное «Привет!», но замолкаю. Ее грудь замотана тугой повязкой. Помимо этого, на ней надет довольно легкий комплект нижнего белья, и больше ничего.

— Я, эм, ты хочешь, чтобы я…

Она делает шаг назад, показывая большим пальцем себе за плечо, что является очевидным сигналом, чтобы я вошла. Под ее тяжелым взглядом я подчиняюсь, все еще неловко улыбаясь.

— Привет, — говорю я, когда она захлопывает дверь у меня за спиной.

— Где ты, блядь, шлялась?

— Ох, — отвечаю я, не готовая к ее резкости так же, как и к наготе.

Моя сестра бы побледнела от такого ругательства. Она обычно говорит нечто вроде «Во имя трусов Локи!», если раздражена. Но книжки, которые я люблю читать, содержат слова куда грубее, чем «блядь», так что на самом деле мне нравятся ругательства.

— Осматривалась, — говорю я.

Нави закатывает глаза.

— Тронешь мои вещи — убью, — угроза звучит спокойно, четко и совершенно правдоподобно. Я киваю, а потом осматриваю комнату, освещенную лишь одной маленькой свечкой.