Книга О клинках и крыльях, страница 84 – Элиза Рейн

Я точно знаю, что через три недели меня отправят за пределы кроны на Дикую Охоту, и использую этот срок чтобы подталкивать себя к действию.

К этому моменту мой щит будет готов, к этому моменту я смогу пробежать десять раз вокруг тренировочной площадки, и к этому моменту я смогу поднять самую тяжелую подкову.

Я попрошу Эльдит тренироваться со мной почаще. Я буду готовить мази и исцеляющие зелья, и носить их с собой.

Все это я могу сделать. И я сделаю все это.

За эти три недели я также должна решить, буду ли помогать Каину открыть Сокровищницу, но об этом я пока не думаю. Сейчас нет ничего важнее, чем доказать Фезерблейду и Богам, что я должна быть здесь. Ну, и еще получить валь-тивар в виде змеи.

***

Когда в комнату входит Нави, я притворяюсь спящей. Это не трудно, потому что я устала, и настоящий сон захватывает меня довольно быстро.

Мне снится Каин.

В самом начале я парю над кроной Иггдрасиля, высоко в небе, среди тумана. У меня огромные крылья того же цвета, что волосы моей сестры, и вокруг моей шеи обернулась бледно-голубая змея. Ее длинное, тяжелое тело лежит на моих плечах и придает мне спокойствия. Но потом Древо подо мной меняется, и мои крылья слабеют.

Весь мир объят огнем.

Все подо мной пылает. Волк размером с Великий Чертог Одина, состоящий из огромных, смертоносных, горячих языков пламени, сжигает все, что попадается ему на пути. Он движется через крону, через Дворы, не оставляя после себя ничего кроме покрытой пеплом пустоты.

А на спине чудовища, сверкая безумным взглядом, раскинув руки в стороны и расправив крылья, состоящие из языков пламени, бьющих прямо из плечей, сидит Каин Разрушитель.

***

Проснувшись, я не могу забыть сон. Он был таким живым, что преследует меня, пока я моюсь и одеваюсь. Каждый раз думая о фейри Двора Огня, я вспоминаю его сумасшедший, наполненный жаждой власти взгляд, с которым он ехал на волке.

Я что, правда боюсь, что он разрушит мир? Я говорю себе, что мое чересчур активное воображение представило себе, что именно мы найдем в Сокровищнице и превратило это во что-то совсем другое.

Когда я возвращаюсь из купальни, Нави уже нет в комнате, так что я запираюсь изнутри и вытаскиваю зеркальце сестры из его тайника из обрывков платья.

Открывая его, я дрожу. Мне как никогда в жизни нужен совет Фрейдис. Она остается собранной, когда я бываю импульсивной, разумной, когда я становлюсь странной, и спокойной, когда я погружаюсь в рассеянность.

Голубая эмаль снова становится ледяной в моих руках. Я посылаю во вселенную все свои молчаливые мольбы о том, чтобы сегодня зеркальце сестры было при ней, чтобы она почувствовала, как оно становится холодным, открыла его, и я бы смогла увидеть ее.

Но через десять минут она так и не появляется, и я вижу только свое все более и более грустное лицо. Я не хочу верить в то, что она нарочно избегает меня. Я не могу поверить в то, что она нарочно избегает меня. Так что я снова прячу зеркальце и стараюсь обо всем этом не думать, пока иду в Обеденный зал.

Входя, я держу подбородок высоко поднятым. Несколько фейри замолкают, но большая часть просто не обращают на меня внимания. Чувствуя облегчение, я накладываю себе овсянки и фруктов.

В расписании сказано, что пятница — день для мероприятий, однако Эрик встает и сообщает, что до первой демонстрации силы в присутствии Сигрун никаких событий не запланировано, так что у нас свободный день.