Книга Заботы Элли Рэйт, страница 34 – Полина Ром

Я пронаблюдала, как служащий повесил листок и в течение дня не раз подходила проверить, на месте ли он. Объявление висело, но покупателей так и не нашлось. Об этом мне радостно сообщил лысый служитель на следующее утро:

– Через полчаса времечко выйдет-с, от сразу и снимем, девица. А спрашивать об вас никто не спрашивал! – он потыкал пальцем в книгу с записями, лежащую перед ним: – У меня всё записано-с!

Каждый вечер я приходила домой уставшая, ноги гудели, но прямо в дверях меня встречал взглядом, наполненным надеждой, Ирвин. И как же было тяжело смотреть, как эта его надежда мгновенно тает.

-- Опять не вышло? – спрашивая, он отводил взгляд, уже зная ответ заранее.

-- Ничего страшного, может, повезет завтра, – спокойно говорила я, прекрасно понимая все его страхи и опасения.

Каждый день я старалась принести домой хотя бы одну маленькую вкусняшку детям на двоих. К сожалению, детство Ирвина кончилось, так и не начавшись. И хотя Джейд искренне радовалась и мне, и кусочку груши, брат только ворчливо говорил:

-- От деньги растратишь, нам на дом не хватит! Обошлися бы и без ентого, чай, не маленькие…

Поддерживать в нем веру в удачу было тяжело: слишком мало хорошего видел он с самого рождения. Он честно и серьезно относился к своим обязанностям, и по возвращении меня ожидал достаточно чистый дом и радостная сестренка. Пусть моська у Джейд иногда была не слишком чистая, но девочка была сыта и присмотрена. След от веревки на ее ножке постепенно затягивался и, к счастью, не загноился. Думаю, с возрастом даже шрама не останется.

Больше всего радовало, что за эти дни ни Увар, ни его мерзкий папаша у нас не появлялись. Правда, заходила тетка Лута, которая очень осторожно выспрашивала меня: правда ли, что я Увару отказала. Я ответила, что так и есть, и с трудом выпроводила возмущённую моей глупостью женщину. Она так переживала, как будто это ее бросил жених.

Кто б мог подумать, что именно Лута и принесёт мне после всех неудачных поисков хорошую новость.

Вернувшись из города, я только-только натаскала воды и поставила кипятиться в щелочи свою блузку, рубашонки Джейд и одежду Ирвина, как соседка, абсолютно бесцеремонно, не удосужившись даже поздороваться, заговорила со мной через забор, раздвинув две еле держащихся доски.

-- Эй, Элька! А правду ли сказывают, что ты в городе себе место ищешь?

-- Вот кто тебе сказал, у тех и спрашивай, – не слишком любезно буркнула я.

-- Дак, ежли ты там в какой трактир или на фабрику устроишься, с домом-то чё будет? – не сильно обеспокоенная моим недружелюбным тоном, продолжала расспрашивать Лута.

-- Продам, – я бросила перемешивать бельё и внимательно посмотрела на соседку. – Продам и стану жить в городе.

-- А за сколь продашь?

-- Твое какое дело?

-- А такое мое дело, что можа, у меня покупатель есть? – Лута с трудом протиснула в щель тело и встала напротив меня, гордо подбоченившись. – Чай, не просто так базлаю, а по делу я! Покойничек-то мой с городу был, так тамочки евоная родня осталась. А сейчас брат его старшой овдовел. Да двое же ребятёнков у него. Дом-то отецкий за долги отымают. А он мужик работящий, несмотря что пьёт иногда. Так зато как выпьет, спать завалится, да и не слыхать его.

-- Дёшево я не продам. Изба справная, сама знаешь. И огород большой. – сухо ответила я, не слишком веря в покупательную способность какого-там городского обормота.