Книга Невестка слепого барона, страница 31 – Полина Ром

Очень небольшая часть горожан носила обувь. На некоторых мужчинах я видела подобие сандалий или очень коротко, чуть выше щиколотки обрезанных сапог. На женщинах чаще всего встречались несколько неуклюжие балетки или же подобие сланцев, которые от своих резиновых собратьев отличались тем, что имели дополнительные ремешки, обхватывающие щиколотку.

Раз десять за все утро мелькнули люди побогаче. Их одежда отличалась так разительно, что мне даже не нужны были вопросы, чтобы понять: это местные богачи.

Купила целую буханку за две монеты молодая женщина в сарафане брусничного цвета. Она ярким пятном выделялась на фоне тусклой толпы и явно чувствовала себя местной королевой: ей кланялась примерно половина встречных, а она лишь изредка кивала головой. Сверху, с телеги, мне было интересно наблюдать все это.

Я заметила на этой женщине ярко поблескивающие золотые сережки в ушах. Вообще, конечно, украшений на местных было очень мало. Некоторые женщины носили деревянные бусы. В общем-то, смотрелось это вполне симпатично: дерево было выбрано с умом, разных оттенков и пород. И пропитано то ли маслом, то ли воском. Это подчеркивало красивый природный рисунок небольших плашек и выглядело так, как какое-нибудь этническое украшение в моем мире. Попалось на глаза и несколько медных колечек-сережек. Однако таких «богатеек» было совсем немного. Не сдержав любопытства, я спросила у сестры Анны:

— А что это за госпожа? И платье у нее такое яркое, да и сережки красивые?

— Ой, милая! Это же самого мэтра Горста жена. Неужто не знала?

— Я как переболела, так с памятью совсем худо стало, – жалобно глянув в глаза сестре, проговорила я.

— Ювелир городской. Богатющий, но скупой. Поди-ка, самый богатей у нас, даже более баронов. Уж как Мирка убивалась и рыдала: замуж за него не хотела! А сейчас смотри-ка, экой королевишной ходит!

— А почему она замуж не хотела?

— Так все кричала, что старый он и немилый. Оно, конечно, лет двадцать-то у них разницы есть. Ну, может быть, чуть поболе. Только это ведь женщина в сорок лет старуха. А мужик, милая моя, в сорок-то лет самый сок и есть.

Он тебе и платьюшко нарядное укупит, и колечко подари, и все-все для молодой да красивой сделает. Потому как нажить-то уже успел, а промотать еще нет. От и мэтр Горст такой. И что ж, что вдовец? Детей с первого брака не нажил, за то добра собрал страсть сколько. Даже и бароны наши у него для дочек и жен заказывают: от какой мастер!

Я смотрела на сестру Анну и понимала, что она искренне верит в свои слова. Ну вот так ее воспитали и так вложили в голову, что женщина в сорок – старуха, а мужик – огурец-молодец. И ее нисколько не смущает право мужчины выбирать. Спорить я не стала, понимая, что это бесполезно. И что о мастерстве Горста говорить трудно: у местных нет другого выбора. На весь городок один спец.

Кроме жены ювелира, красивой и явно привозной одеждой отличались еще несколько человек. Среди них я запомнила даму лет сорока с молоденькой девушкой. Спрашивать каждый раз сестру Анну было неудобно, поэтому я просто очень внимательно слушала разговор покупательницы с монашкой.

— Пошли вам, Господь, здравия, баронесса фон Штольгер. Редкая вы у нас покупательница!

Пухловатая дама, носившая добротный коричневый сарафан и белоснежную блузу, недовольным баском ответила: