Книга Печать секретности, страница 37 – Ирина Дегтярева

– Нет, братцы, – Вася замахал руками, – я – пас. Мне еще до дома надо добраться, при этом не угодить в кутузку. А то, еще не начавшись, моя кинокарьера закончится. Завтра буду демонстрировать режиссеру глубокую проработку роли. Спасибо! – он приложил руки к груди, послал зачем-то воздушный поцелуй сидящим и, схватив свою куртку, лежавшую на стуле у двери, не слишком уверенной походкой вышел в коридор.

Прошел мимо стендов с фотографиями, сделанными газетными фотографами, демонстрирующими бодрость духа в войсках. Осторожно спустился по лестнице, поглядел в укоряющие глаза худощавого охранника и только тогда взглянул на часы. Засиделись до полуночи. Пьяненьким в метро соваться не хотелось. Василий силился вспомнить, как вызвать такси, но легкая алкогольная амнезия смешала ему все карты. Пришлось позвонить Говорову. Тот ответил сонно и почти умиротворенно:

– Чего тебе надобно?

– Чего-нибудь самоходное, и побыстрее.

– Э-э, да ты набрался, батенька, – сразу уловил суть Говоров. – Ты же не умеешь пить. Ты – спортсмен.

– Это слова из какого-то аутотренинга?

– Тебе завтра наш владыка устроит аутотренинг. Адрес говори, алкаш…

Вася успел подремать в такси, что его слегка взбодрило, и взошел на свой третий этаж, как на голгофу, довольно-таки осознанно, хотя остатки местами трезвого рассудка настойчиво рекомендовали поехать к деду, переночевать, сославшись Вике на срочную ночную работу. Но ночевка у деда тоже вела к осложнениям, пусть и к отдаленным. Старый генерал не преминет сообщить Стефану, что его сын начал спиваться, «дурака Ваську» турнут из «Комитета», как дед по привычке называет ФСБ.

Егоров зашел, воспользовавшись ключом. Он им «пользовался» минуты две, пока не попал в скважину. «Не так уж много пили, – подумал Василий. – Но бурда наверняка паленая». Он себе не признавался, что в самом деле не умеет пить и не любит. Ему сейчас хотелось заполучить одновременно две вещи – мягкую постель и в то же время протрезветь, чтобы проанализировать разговор с Юрием.

– Где это ты так набрался? – удивилась Виктория, снимая с Васи куртку. – Что это, фээсбэшникам начали подносить чарку, как городовым до революции?

– Не смешно. Ты можешь мне чего-нибудь дать, чтобы в голове прояснилось?

– Хорошего пинка. – Вика ушла на кухню.

Егоров присел на галошницу, запрятавшись в полы Викиного пальто, и слегка задремал.

– Где ты тут? – она отодвинула пальто и протянула ему стакан с какой-то бурой жидкостью, пахнущей сырым яйцом.

Препираться Василий не стал. Густой напиток едва удалось проглотить. Он счел за благо не расспрашивать жену, откуда она узнала о чудодейственном бальзаме. Однако через полчаса после принятого душа Егоров был в состоянии рассуждать.

Он лежал в постели, слушал вполуха нотацию Вики шепотом о вреде алкоголизма и думал о Юрии. Что стало пусковым моментом для откровений этого журналиста? Водка? Болтливое настроение, наивный слушатель в лице начинающего артиста? Если бы в самом деле был в чем-то замешан, вряд ли стал бы с кем бы то ни было говорить об этом. А может, накипело? Захотелось поделиться и глупенький актеришка показался безопасным для подобных излияний?

Шепот Вики иссяк в темноте комнаты – она уснула, предоставив Василия самому себе.

Он не верил в совпадения. Тем более их уже становилось слишком много. Сначала картон, оказавшийся с начинкой. Донесения агента, оставленные без внимания. Теперь откровения Юрия, весьма дурно пахнущие.