Книга Звездная карта царя Саула, страница 52 – Артур Гедеон

– Слушай ее, – шепнул он на ухо Добродумову. – Внимательно слушай!

– В усадьбе вы видите могилу Льва Константиновича Бестужева, вельможи Екатерины Великой, основателя бобылевской ветви древнего рода, – сказала дама-экскурсовод. – Не думайте, что близкие решили похоронить графа во дворе его же дома. Конечно нет. Дело в том, что на этом месте стояла часовня, в которой и погребли графа в 1795 году, но во время революции часовня была разрушена, крест сломан, могила затоптана, но само погребение странным образом уцелело. В наше время могилу восстановили, крест вместе с ней, а вот на часовню денег пока не хватает.

– А где любили обедать графы Бестужевы? – не унимался любопытный Егор Кузьмич. – В доме или на улице? Было у них свое, так сказать, открытое кафе?

По рядам экскурсантов пошли смешки. Дама-экскурсовод напряглась.

– Обедали графы Бестужевы всегда по-разному, гражданин. Зимой и осенью – в доме, летом – в беседках или на поляне.

– А весной как?

– Оставь ты ее, – одернул спутника Крымов. – Привязался. Вон тот столб – седьмой от ворот – наш, – кивнул он в сторону могилы.

Проигнорировав вопрос Добродумова, дама-экскурсовод поспешно взялась рассказывать о повседневной жизни крестьян графской усадьбы.

– Егор Кузьмич! Как раз напротив разрушенной часовни! – вцепился в рукав товарища детектив. – Я подсчитал. Видишь?!

– Да вижу-вижу, – откликнулся Добродумов. – Не слепой. А вот где их кафе – не вижу. А ты – видишь?

– Да ну тебя, – безнадежно махнул рукой Крымов.

– Чего ты так разволновался-то? – поинтересовался у него старший товарищ, важно шагая в хвосте маленькой скученной группы. – Двести лет стоял этот столб – и еще двести простоит, если мы его с тобой не расшатаем. А у нас, поверь, силушки богатырской на то не хватит. Раньше-то как строили? На века! А вот кафе их запросто может пропасть. Подует ветерок – и нет его. Современная летняя застройка. Фу на него – как и не было. С блинами, щами и пирогами. Соображать надо!

Их провели по подворью усадьбы, потом в сам дом. В пустые и голые флигели они только заглянули – там экспонатов было немного и показывать оказалось нечего. Все остатки вещей, да и то еще неизвестно откуда взятых, были сконцентрированы в центральных помещениях усадьбы.

В коридоре на втором этаже продавались сувениры, в том числе и весьма занятная одежда.

– Эти кафтаны шьют ученики из местной школы-интерната, – информировала экскурсантов пожилая женщина-продавец с добрым лицом. – Все детки из малообеспеченных семей, где нет отца или матери. Так они зарабатывают себе на жизнь. Кафтаны пользуются большой популярностью среди иностранцев, а также театральных реквизиторов. Материал, конечно, слабенький, но и стоят кафтаны недорого: три тысячи рублей за штуку. – Она трогательно заглянула в глаза Добродумова. – Покупайте – детишкам поможете. И память останется. Лицо у вас знакомое, – неожиданно добавила она.

Добродумов нахмурился, Крымов пожал плечами. После спальни и кабинета все вошли в просторную графскую гостиную, заставленную милым полуантикварным хламом. На одной из стен висели два портрета: один – моложавого дворянина в пышном белом парике, другой – матерого седого старика с окладистой бородой, простоволосого, в старомодном красном кафтане. Точь-в-точь таком, какие продавались в коридоре усадьбы.