Книга Звездная карта царя Саула, страница 77 – Артур Гедеон

– Это кто ж такой? – почесал бороду Егор Кузьмич, но взгляд его был хитрый. – Он переглянулся с Марией Бестужевой, находившейся в недоумении, и с Крымовым. – Что-то я в истории государства Российского упустил, кажись… Или же Карамзин, Соловьев и Ключевский недоглядели?.. А дальше, Гуленька?..

Девушка кивнула – она не скрывала радости, что в чем-то просвещала своих куда более старших коллег с Волги.

– «И тогда Давид-царь Северный разбил вначале войско Айрыза, вставшего на его пути, и обезглавил Барсанида, а затем разбил и войско Гамрыза, и тоже обезглавил пораженного. А потом изловил и казнил всех остальных потомков владыки Барсана мужеского пола. И провозгласил тогда победитель, витязь Давид-царь Северный, себя князем земель Барсанидов. А чтобы Аллах не разгневался на него и люди полюбили нового владыку, взял он себе в жены красавицу-дочь Айрыза – Айкуль и красавицу-дочь Гамрыза – Гайкуль. А также взял в жены и наложницы всех других женщин из дома Барсанидов, а также их многочисленных служанок и рабынь…»

– Какие аппетиты знакомые, – перебив Гулю, почесал бороду Егор Кузьмич. – Имя одно и то же, военный почерк и мужеская сила…

– Точно, – согласился с ним Крымов.

– «А чтобы не разгневался на него персидский шах, – продолжала девушка, – Давид-царь сам лично привез ему дары великие и бесценные. И возрадовался шах этим дарам и сказал Давиду-царю Северному: «Будешь вассалом моим любимым, и дети твои – детям моим!..»

– Мудро поступил, – заметил Крымов. – Я бы тоже так сделал. А когда про Махалая будет?

– Терпение, – попросила его Гуля. – А вот и про Махалая. Читаю: «И родился вскоре у Давида-царя Северного первенец от княжны Айкуль – Махалай, а через неделю и от княжны Гайкуль – Гаврыз…»

– Стоп-стоп-стоп, – зачарованно проговорил Добродумов и посмотрел на Крымова. – Ты чуешь, Андрей Петрович? Махалай и Гаврыз?

Тот восторженно кивнул:

– Чую, Егор Кузьмич! Ох, чую! Как там твой Пашутко-то писал, напомни?

– Поймал одного мальчугана: «Как звать?» – «Михайло!» Поймал второго: «А тебя?» – «Гаврила!» – Добродумов покачал головой. – А папаша – бай-паша. Евдокия – девка, про нее не напишут. И какое имечко этот бай-паша себе смастерил, а? «Давид-царь Северный»! Царь на греческом – василевс. Вот и выходит: Давыд Васильевич Северный! И к царю родством близок, разве что младшим братом назвался – для пущей важности.

Обе женщины смотрели на мужчин подозрительно – уж больно они оживились, были взволнованны, да и заговорили странно.

– Выходит, не убили твоего предка, Сорвиголову, на Кавказе, – сказал Крымов, – прошел он Каспий и утек в Персию.

– Выходит, что так, – чувствуя важность момента, согласился Добродумов.

– И шаха сполна одарил, а тот, думаю, бедным не был, и удивить его было трудно, – кивнул детектив. – Бабки-то, видать, большие были у Давыда Васильевича? Ограбил он тех ногайцев, и не только их, а потом и улизнул от гнева царя, так сказать, «старшего брата». С бригадой ушел! Единомышленников. Да-а!

– Во мужик был, а? Крымов? – растрогался Егор Кузьмич. – Слеза аж наворачивается.

– Да о чем вы? – спросила у них Мария Бестужева. – Просветите, может быть?

– Чуть позже, Машенька, – сказал Крымов.

– Чуть позже, Мария Федоровна, – поддержал его Егор Кузьмич. – Давайте теперь про Махалая послушаем.