Онлайн книга «Дачные расследования»
|
— Дайте угадаю! — со злостью перебила его Кира. — В течение десяти лет? — Нет. Два года. — А кто будет платить этому работнику Балде? — спохватилась она. — Не вы, — последовал лаконичный ответ. — Понятно. — Она покусала губы с досады, не понимая спокойствия матери. — Это все? — Почти. Есть еще одно, на мой взгляд, самое важное условие. — Нотариус привстал со своего кожаного кресла, прокашлялся. — В течение этих десяти лет вы должны реализоваться как писатель. — Как кто?! — Она даже осипла. — Какой, к черту, писатель?! Я преподаю иностранные языки уже два года. Как окончила универ, так сразу и приступила… — И это делает вас несчастной. — перебил ее нотариус с легкой иронией. — Евдокия Михайловна ругала себя за то, что заставляла вас заниматься языками. Тем самым погубила в вас дар сочинительства. Она до конца своих дней перечитывала ваши заметки. Даже пыталась их опубликовать, но объем был слишком невелик, ни одно издательство не взялось. Она винила себя в том, что повлияла на ваш выбор профессии. И решила все исправить. Вы должны будете… Далее шел еще один перечень непременных условий для того, чтобы через десять лет она вступила в настоящие права и могла все продать либо пустить по ветру. — Это может быть лишь одна книга, но ее должны издать, ее должны читать, она должна нравиться. Работать теперь у вас нет необходимости. Содержание по условиям завещания превышает вашу нынешнюю заработную плату в несколько раз. Вы можете спокойно себе жить в доме и писать. Киру колбасило так, что трясся воротник ее полосатой рубашки. — Проживание в ее доме, я так думаю, тоже обязательное условие? — Совершенно верно, — скупо улыбался нотариус. — А мама? Ей можно со мной? — На этот счет не было никаких распоряжений от Евдокии Михайловны. А теперь давайте подпишем необходимые соглашения… Мать категорически отказалась жить с ней в дачном поселке. — Ты знаешь меня, детка, я городская жительница, — замахала она на дочь руками, стоило им выйти на улицу. — Меня нисколько не пленит трель соловья и прочее. Я лучше босиком по асфальту побегу, чем по траве. — Ты знала? — подозрительно глянула на мать Кира. И по тому, как быстро вильнул ее взгляд в сторону, поняла — имел место сговор двух сестер. — Предательница, — прошипела она в спину матери, двинувшейся к стоянке, где та оставила свою старенькую машину. — Мы обе хотели и хотим тебе добра. — Конечно! — громко захлопала в ладоши Кира. — Раньше мое заключение ограничивалось летними каникулами. Теперь десятью годами. Десять лет строгого режима! — Не драматизируй, дорогая. Дуся была права, когда обложила тебя немыслимыми условиями. Иначе ничего не вышло бы. Ты через неделю заскучала бы и удрала оттуда. И даже не включила бы компьютер, чего уж говорить о писательском труде. Ты бы не приступила. — А я… А я могу всех вас обмануть! Десять лет жить себе припеваючи, пользоваться средствами и ничего не делать. А через десять лет… — А через десять лет ты так привыкнешь к безбедному существованию, что ни за что не захочешь с этим расстаться. — А если захочу? — Не захочешь, — помотала головой мать, сворачивая на нужную развязку, ведущую к их многоэтажке. — Мы хорошо знали и знаем тебя, малыш. Сейчас злишься, а потом будешь счастлива, поверь. Ты любишь тот дом. Всегда любила писать. Но у тебя никогда не было возможности. Теперь она появилась. Представь себе такую картину… |