Книга Расследования & Путешествия, страница 65 – Елена Дорош, Татьяна Устинова, Елена Бриолле, и др.

– Вряд ли у него было время покурить прямо в дымоходе, и тем не менее он это сделал, значит, его там что-то удерживало.

– Папиросу мог бросить в очаг не только трубочист, – возразил сержант полиции.

– Да, но не такую дешевую. Вряд ли подобные папиросы курил сам Филипп. Кроме того, если Филиппа де Фижака убил трубочист, то для этого он должен был хотя бы подойти к нему. А следы сажи из камина ведут к письменному столу, а потом сразу к окну. Загадка, не правда ли?

– Вы хотите сказать, что Филипп сам себя ударил по голове канделябром? – В голосе Мари-Анн звучало искреннее удивление.

– Я думаю, что на этот вопрос скоро ответит нам трубочист.

Сержант фыркнул и сказал:

– Простите, мсье, но мы вернулись к тому, с чего начали. Надо найти трубочиста!

– Мы вам поможем! – воскликнул Люсьен. – Я все-таки тоже пострадавшая сторона!

– Клод со своими трубочистами ушел три часа назад в Монфокон, – развел руками владелец постоялого двора «На Спасе». – Сказал, что когда Жоффруа вернется, передать ему, чтобы поторапливался. Только Жоффруа до сих пор не возвращался. Может, вы ему передадите, мсье?

– Сколько их было? – спросил сержант.

– Пятеро, вместе с Клодом.

– Их уже не найти. Наврали по Монфокон. Кто туда пойдет на ночь глядя? Это через лес. Слуга сказал, что пропал только канделябр. Пойду узнаю у скупщиков краденого, не приносил ли кто канделябров. А вы отправляйтесь домой.

Выйдя на улицу, Люсьен предложил Ленуару вернуться и начать подготовку к похоронам, но тот сказал, что возьмет на постоялом дворе лошадь и отправится в Монфокон.

– Ты с ума сошел?

– Люсьен, ты понимаешь, что время дорого? Сержант лучше знает скупщиков краденого, а я прекрасный наездник. Пусть каждый займется своим делом. А ты, дружище, успокой Мари-Анн.

– Ты уверен, что сам не хочешь этим заняться? – спросил де Фижак, надевая перчатки. – Я ее почти не знаю, а мне теперь еще похороны устраивать.

– Ей нужна не моя поддержка, а поддержка близких людей, – сказал Ленуар и повернул в сторону конюшни.

Через полчаса он оказался на опушке леса. Люди идут со скоростью пять километров в час. Если поднажать, то группу трубочистов он скоро догонит.

Ночь медленно обнимала темной пеленой слепую чащу. Поднялся ветер. Ленуар остановился, но услышал только хрип своего коня. Наверняка трубочист уже давно в другой деревне, а не в Монфоконе. Ленуар сделал круг на дороге, но развернулся и снова погнал вперед.

Конь начал уставать. Это разозлило Ленуара, и он сбросил скорость. От перепада температуры ему сразу стало холодно, но теперь он лучше слышал. Кажется, впереди кто-то поет! Или нет? Ленуар перешел на шаг – если это трубочисты, нельзя их спугнуть!

Ленуар спешился и погладил коня по крупу. Оба тяжело дышали. Пение становилось все громче:

С бледным ноябрьским солнцем савояр спускается с гор!

Их действительно пять: один высокий, остальные поменьше. Если застать врасплох, то можно одолеть. Ленуар ускорил шаг, но тут его конь дернулся и заржал. Ленуар обернулся, чтобы успокоить зверя, но момент был упущен.

– Стой, где стоишь! – прошептал голос за спиной.

Ленуар вздрогнул. Теперь ему конец. Вот так, в семнадцать лет, в глухом лесу… Он медленно зажал в руках хлыст и повернулся. На него уставилось морщинистое лицо предводителя трубочистов. На лице горели влажные от алкогольного опьянения глаза. С двух сторон на парижанина глазели еще четыре черномазые мордочки трубочистов. Один держал в руке гирьку, остальные – острые багры с крюками, которыми чистят трубы. У всех мальчиков были изможденные лица.