Онлайн книга «Чёрный, как тайна, синий, как смерть»
|
– Нет… Обычно я не обращаю внимания на такие мелочи, как часы или украшения… – На них написано «SOÑA»… – Они принадлежали Соне? – удивился русский. – Ах да, Сонечка носила с собой какие-то часы, чтобы засекать время поз… – Мне сказали, что «Соня» – это русское имя. Вы имели обыкновение так её называть? – Что? Да, мы все её так называли… С моей лёгкой руки. – Мансуров откупорил стоявшую на фортепиано бутылку шампанского, наполнил четыре бокала и поднес два первых Анаис и японцу. – Софии фон Шён нравилось, когда её имя произносили на русский манер? – спросил Ленуар, отказываясь от протянутого ему бокала шампанского. Последствия вчерашнего вечера явно намекали на то, что на службе от алкоголя ему лучше отказаться. – Сонечка вообще любила всё русское, – при этом Мансуров грустно улыбнулся Хиро Аоки и сел в своё кресло-качалку. – Её отец, знаете ли, служил в 1905 году послом Германской империи в Петербурге, и Соня ещё в детстве влюбилась в этот город и в наш язык. Обучившись там русской грамоте, она потом ещё несколько лет брала уроки русского и читала со словарем Пушкина и даже Чехова, представляете? Могла ввернуть в разговор красное словцо! Забавная была девушка… Трогательная. Мы её рисовали в последний раз, кажется, в позапрошлую пятницу… А потом её вдруг не стало… Жаль… – А какие у вас с ней были отношения? – спросил сыщик. В этот момент Анаис сделала глоток шампанского и, закашлявшись, выронила бокал. Осколки разлетелись по всей эстраде, и девушка, ойкнув, порезала себе ногу. – Анаис, не двигайтесь! – Мансуров вскочил и вызвал слугу, чтобы тот убрал стекло, а сам, как Аполлон, подхватил девушку на руки и перенёс её на своё кресло-качалку. Японец при виде крови сильно побледнел и, отставив свой бокал на поднос, растерянно наблюдал за развернувшейся сценой. – Хиро, будь любезен, подай мне аптечку. Она вон там, на книжной полке. Пока Анаис, всхлипывая, роняла редкие слёзы, Мансуров засучил рукава своего халата, сполоснул руки и уже спешил обратно. По его уверенным жестам было заметно, что художнику не в первый раз приходится иметь дело с подобными неприятностями. – Александр, вам помочь? – спросил Ленуар. – Я в таких делах понимаю. В бригаде краж и убийств все агенты мало-мальски владели навыками обработки ран, особенно порезов. – Нет, я ведь в Париж приехал не картины писать, а учиться на медицинском факультете… Так что, знаете ли, хочешь не хочешь, а отцовские деньги отрабатывать надо. – Я думал, что вы приехали изучать искусство… – Нет, это Хиро у нас приехал изучать искусство. А мой папаша на такую блажь точно бы не раскошелился. Пришлось повиноваться отцовской воле и записываться на медицинский, чтобы стать хирургом. – Мансуров сел у ног Анаис, осмотрел рану и очень аккуратно пинцетом вытащил пару засевших в её стопе осколков. Девушка глубоко дышала и охала, впрочем, больше от страха и расстроенных чувств, чем от боли. Затем русский быстро развернул марлю и смочил её каким-то средством, пахнущим как железо. В ответ на вопросительное выражение лица Ленуара, он пояснил: – Это окисленная вода. Перекись водорода обычно используют только в промышленности, но в нашей лаборатории мы начали использовать её слабый раствор для обработки открытых ран. Она отлично убивает микробы. Об этом ещё мало кто знает, но я уверен, что скоро её будут использовать даже внутрь, для укрепления иммунной системы! Ха-ха! |