Онлайн книга «Иван Царевич и серый морг»
|
– А ты не слышал, что конкретно тот майор говорил? – всё-таки спросил я у Севы. – По ответам Маринки понял, что мент настойчиво спрашивал, какие вещи при покойном были. А сам сообщил немного. Я только начало услышал – документов при нём не было. В доме, где всё произошло, он не жил. Никто не ищет. Может, он вообще не из наших мест. Потом они закрыли дверь, и я уже вообще ничего не смог разобрать. – Если его никто не знает, чего менты суетятся? – удивился я. Сам-то уже успел подумать, что парашютист – какой-то связанный с криминалом субъект, попавший в поле зрения милиции. Вот они и всполошились. – Работают сообща. Наверное, хотели узнать, не обращались ли к нам родные. Или настоятельно советовали Жабе быстрее закопать. Нет тела – нет дела. – Может, всё-таки стоило упомянуть про медальон? Это важная деталь, по ней его могут опознать… – На фиг им эта безделушка? – уже разозлился Сева. – Я чего и говорю: помалкивай. Сдуру ляпнул тебе, теперь вот думай… – Но они же что-то ищут? Может, как раз этот медальон… – Я его вообще вчера выкинул. От греха подальше. А если ментов что и интересовало, так это бабки. Наверняка подумали, что мужик мог быть жертвой разборок, надеялись, что при нём была пачка долларов. Наивные. Сейчас уже не те времена. – И что теперь с ним будет? При мне ещё неопознанных не было, – поспешно пояснил я, пытаясь оправдать свой интерес. – Теперь, если летун официально невостребованный, все расходы на себя возьмёт государство. Когда придёт время, за ним в трупохранилище приедут гробовщики, положат в деревянный гроб, прибьют крышку гвоздями и повезут на кладбище. Гробы, правда, самые дешманские, иногда даже не обитые тканью. Вот такая петрушка. Одиночество, Иван, это когда тебя некому забрать из морга, – усмехнулся Сева. Выучили вас на свою голову! После смены я шёл домой, пытаясь решить: заглянуть в отделение милиции или забыть обо всём. Нет, надо рассказать о пальце, о том, где я его видел. Пусть проводят свои розыскные действия или как там это правильно называется? Высчитывают, откуда он мог приплыть при определённом течении. Вдруг это наведёт на мысли, кто мог отрубить палец человеку и главное – зачем? Следаки должны знать, как использовать такую информацию. Первое, что приходило мне в голову при виде отрубленного пальца, – это долги. Может, кто-то до сих пор застрял в девяностых и выбивает их таким диким способом. Тогда вероятность того, что мужика сбросили с крыши, возрастает. Хотя зачем сбрасывать того, кто тебе должен? А что, если дело в медальоне? Нет, он тоже особо ценным не выглядит. И как я о нём расскажу? Медальон наверняка у Севы, хоть он и врёт, что выбросил его. Сам, пожалуй, не рад, что взял, но как теперь откатить назад? Сказать, что воруешь у мёртвых? А мне сдавать коллегу будет по-свински. Он же просил никому ничего… Уже подойдя к крыльцу, возле которого скучали два милицейских газика и серый «вольво», я собрался разворачиваться, потому что сомневался, но в последний момент решил хотя бы заглянуть. Загадал: если дежурный будет на месте, значит, судьба, нет – пойду домой. Помещение давно требовало ремонта. Я помнил это отделение, потому что в детстве приходил сюда с дедом. Он иногда заглядывал к бывшим коллегам, показывал мне, где трудился в лучшие годы. Теперь, правда, некоторые окна заменили стеклопакетами, но краска на стенах пузырилась, а о первоначальном цвете линолеума оставалось только догадываться. |