Онлайн книга «Блики смерти»
|
Как тогда. Монах Бо вспомнил, как жених Касуми убежал прочь, спотыкаясь в ярости. Монах Бо вспомнил, про кого Касуми пела эту песню. Теперь она выступила из облака и повернула его изуродованное лицо к себе. Обхватила горячими ладонями. — Я отправила к тебе сына, Бо-сан. А ты что сделал? Ветер полоснул Бо по щеке, уронив его в кусачий снег. Рана снова раскрылась. Бо схватился за щеку, потянул непослушные края друг к другу. Глаза залило киноварью. — Что ты сделал, Бо-сан? — повторил голос, и из красного тумана вдруг снова проступило ее лицо. Растрепанные волосы прятали кожу, изрезанную полосками шрамов, красный рот скалился и хлопал, выплевывая туман. Восемь лет назад Бо спрятался в храме Бэнтэн, потерянном в зубах Обако. Но судьба пришла сюда вместе с ним и каждое утро требовала ответа. Даже теперь. Бо сжал снег, превратив его в каменный лед. Щека сразу заледенела, смыв с кожи боль. Густой туман медленно полетел в холодное небо и загорелся большим кругом, освещая долину с двух сторон. Бо встал, поправляя белую рясу. Одернул хорагай за спиной и двинулся на гору. Туда, где прятался разрушенный храм богини Бэнтэн. II Голоса хорагаев кричали со всех сторон, разрывая тишину в клочья. Сон Момо спрятался в ссадины на локтях. Боль заполнила бочку доверху и пролилась бы через край, если бы не тяжелая крышка. Земля била снизу пинками тысячи ног. Поймав ритм ударов, Момо уперся локтями в шершавые стены, стукнул головой крышку, и разбуженная ночь тут же зазвенела в ушах. Удары теперь сыпались отовсюду. Рядом с бочкой рычало чье-то дыхание, а в ответ ему, сливаясь с ветром, завывал крик. Ярость зажгла сердце Момо. Шика! Момо надавил на крышку сильнее. Та не сдвинулась ни на миллиметр. Он не сдался. Плач звенел, разрывая его душу, ярость собирала плечи в пружины. Он надавил еще. Снова. И снова. Вдох. Шумный выдох. Вдох. Плач Шики гремел все громче, вырываясь из соседней бочки. Боль Момо, все еще запертая, хлынула из глаз. Вдох. Шумный выдох. Вдох. Крышка дернулась и тут же упала обратно, ослепив Момо. Он опустил руки, провожая плач Шики куда-то вниз, все дальше и дальше. Шика будто навсегда исчезала, выдирая из груди Момо половину сердца. И чем тише становился ее голос, тем сильнее ярился Момо. Когда ярость полилась через край, он вытянул перед собой ладони. Плечи напряглись и выстрелили длинным криком, тут же сорвавшимся на рык. Занозы впились в Момо, будто зубы призраков, но сдаваться он не собирался. Момо качнулся вперед. Туда, где потух голос Шики. Он раскачивался снова. И снова. И снова. Стены бочки мотались. Пинки бередили под ней ледяную корку. Вдох. Шумный выдох. Вдох. Ярость кинула Момо вперед, заполнив бочку раскаленной киноварью. Ночь закружилась, глухо хлопая по склонам. Бочка полетела вниз, скинув тяжелую крышку. Внутри билось мальчишеское тело, бездыханное, будто тряпичная кукла. III — Вставай, Момо-сан! Ну же, давай! Монах Бо растер горсть снега по лицу Момо и подставил ладонь к его губам. Дыхание коснулось пальцев и снова ослабело. Тогда Бо свел руки в молитвенный жест. Губы зашевелились в немой сутре. Слова не давались, путались, слетая с языка Бо морозными клубами. Мальчик, его сын, недвижно лежал на белом снегу, утыканном щепками. Момо был похож на моллюска, которого вытащили на берег, чтобы сделать из панциря хорагай. Тонкая кожа вспухла, голова покрылась багровой коркой. Из Момо, исколотого клыками заноз, уходила жизнь. |