Книга А в чаше – яд, страница 103 – Надежда Салтанова

Про свое пребывание во дворце Нина рассказала коротко. Что императрица ее у себя прятала, пока настоящего отравителя не нашли. Что наследник и Капитолина научили ее играть в затрикион. Мудреная игра, аптекарша не сразу запомнила, как какую фигуру двигать можно. Рассказывала она всем и про красоту дворцов и садов, про прекрасных патрикий и старательных слуг. Только про самого отравителя и про заговор ничего рассказывать не стала. А то дворцовые тайны частенько прямой дорожкой в подземелья Халки ведут.

Нина то и дело поднимала кувшин, предлагая налить, но никто не согласился. В разгар беседы раздался стук в калитку, и в садик важно вплыл Гидисмани. Принес Нине китайского корня в подарок, знал, чем аптекаршу можно порадовать. Она поблагодарила, справилась о здоровье, пригласила за стол. Почтенный Лука сел на скамью с краю, заговорил с сикофантом о древних еврейских трактатах, что хранятся в библиотеке собора Святой Софии. Сетовал – прочитать не может, поскольку не все языки знает. Нина подошла с кувшином купленного днем вина, предложила новому гостю. Тот с таким ужасом на лице замотал головой, что все расхохотались. Только бедной хозяйке было не до смеха.

– Вы думаете, я отравить всех собралась? – голос ее дрогнул.

Она вспомнила и Никона, отмахнувшегося от вина сегодня. Но все подскочили, загомонили, стали просить налить им, хоть и как-то неуверенно. Нина плеснула себе в чашу, выпила неразбавленное, поморщилась. Вино показалось слишком терпким. Все вмиг замолчали, Гликерия охнула. Нина аккуратно поставила кувшин на стол, потерла лоб.

– Что-то мне неможется… – прошептала и мягко осела на землю.

Гликерия завизжала так громко, что Нина тут же открыла глаза и сказала:

– Не голоси ты так, сейчас соседи сбегутся, а у меня вина один кувшин только.

Поднявшийся гвалт мог не то, что соседей – самого императора разбудить. Гликерия, разозлившись, кричала на Нину, что сама ее придушит, чтобы не шутила так впредь над уважаемыми людьми. Гидисмани, выпучив глаза, тоже отчитывал ее. Павлос и Галактион хохотали – только им шутка и понравилась. Сикофант же взял кувшин, понюхал горлышко, покачал головой.

Нина, поднявшись, отряхнула столу, поклонилась гостям:

– Не держите зла, почтенные. Грешная шутка получилась. Обидно мне стало, что вина моего пробовать боитесь. Видать, зря я дорогого каппадокийского сегодня купила.

Иосиф, пригладив кучерявую бороду, протянул чашу под вино. Нина велела Галактиону взять кувшин с водой да разбавлять густой, мягко мерцающий в закатном солнце напиток. Все осмелели, подставляли кубки. Чашу Галактиона аптекарша как будто и не заметила. Мал еще каппадокийское-то распивать. Только Гликерия сидела насупленная, чашу за вином не протянула. Нина вздохнула, ушла в дом, вернувшись, развернула платок шелковый, мягко сияющий узором из желтых цветов в обрамлении густой зелени переплетенных ветвей и листьев.

– Не сердись на меня, подруга. Я тебе подарок из дворца принесла, носи на здоровье, красой своей всех радуй.

Гликерия улыбнулась да опять слезу пустила – тронул ее подарок. Ушла в дом, вернулась с новым платком, наброшенным на белокурые локоны.

Солнце тем временем быстро садилось. Гости начали домой собираться. Нина, провожая их, зажгла свечи в аптеке. Каждого уходящего одарила – кого травяным сбором для снов хороших, кого маслом душистым, на травах настоянным. В суете прощаясь и провожая, не сразу заметила, как напротив двери появился новый гость.