Книга Красные скалы английской Ривьеры, страница 67 – Хельга Мидлтон

– Вот, пришли тебя навестить. – Эйлин протянула ей букет цветов – не из тех, что вчера делала Дороти, а купленный по дороге у заправочной станции. – Как ты себя чувствуешь? Как рука? Как зуб?

– Спасибо, рука уже не так болит. – Аманда приподняла левую руку, демонстрируя запястье, упакованное в гипсовую лодочку.

– А зуб?

– Зуб тоже. Все не так плохо. Дантист сказал, что можно спасти мой родной, нарастив его, и тогда имплант не нужен.

– Уже хорошо.

– Выпить хотите?

– Я в порядке. – Эйлин отрицательно покачала головой.

– Если только воды. Я за рулем, – добавила Оливия.

– А, ну да, – неопределенно протянула Аманда и жестом предложила подругам сесть за стол на кухне. – Если не возражаете, я себе плесну. – Она достала из холодильника бутылку водки.

Гостьи с интересом наблюдали, как ловко, прижав загипсованной рукой стакан к животу, она наливает в него на палец высоты водки. Ставит бутылку на место и проделывает все тоже самое с бутылкой лимонада, доливая стакан почти до краев.

– Не рановато ли? – Эйлин с сочувствием наблюдала за этими однорукими манипуляциями.

– А сколько сейчас?

– Начало пятого. Будем считать это ранним чаем файф-о-клок. – Оливия, как всегда, все должна перевести в шутку.

Аманда села по другую сторону стола. Она отстраненна и молчалива. Поглаживает стакан кончиками пальцев, торчащими, как рожки улитки, из раковины гипса. Потом, как будто вернувшись из другой реальности, твердым голосом проговорила:

– Давай, Эйлин, не тяни. Я же знаю, что ты пришла не ради того, чтобы посмотреть на меня – чучело, а ради своего расследования.

– Хорошо. Рассказывай. Нас интересует все, – ответила за подругу Оливия.

Аманда проигнорировала слова журналистки. Она и на Эйлин прямо не смотрела, а куда-то в сторону, но обращалась явно с ней.

– Зачем, зачем ты тычешь палкой в этот улей? – тихо, почти шепотом, спросила Аманда. – Ни Лиз, ни Тома уже не вернуть. Пять лет прошло.

– Затем, чтобы Рейчел Смит могла спокойно ходить по улицам города, не боясь, что ей в спину плюнут.

Это до сих пор, по прошествии пяти лет, все еще происходит. У людей, знаешь ли, только на хорошее короткая память. Все плохое помнится долго. Между прочим, тот, кто виновен в смерти ее сына, спокойно разгуливает вдоль набережной и посмеивается над всеми нами.

– Почему ты так уверена, что он еще здесь? Может, давно уехал?

– Кого ты имеешь в виду? – Оливия, как гусыня, вытянула шею в попытке через стол заглянуть Аманде в лицо. – Ты на отца Тома намекаешь? Да?

– Ни на что я не намекаю. Просто выскочило само, – равнодушно ответила Аманда и прихлебнула из своего стакана. Подняла глаза. – Вы правда выпить не хотите?

Эйлин сделала глубокий вдох, как бы готовясь к прыжку в холодную воду:

– Зачем было врать, что Том уехал с Лиз на ее машине в районе десяти вечера в субботу 25 августа 2012 года? Вернее, не так. Почему вы все сначала толком не могли сказать, когда видели его в последний раз, а потом дружно заявили, что он уехал с Лиз, с точностью до минуты? А?

У Аманды начала трястись голова, и тихие, медленные слезы покатились вдоль щек. Глаза закатились, и у Эйлин возникло ощущение, что бедняжка сейчас потеряет сознание.

Она встала со своего стула, обняла Аманду за плечи, прижимая ее голову к себе, а Оливия, забрав стакан, быстро подошла к раковине. Выплеснула в нее алкоголь и наполнила стакан холодной водой. На подоконнике перед раковиной стоял не совсем ровный строй баночек с разноцветными таблетками.