Онлайн книга «Глубокие тайны Клиф-Хауса»
|
Эйлин осталась вполне довольна эстетическим видом своего скромного ужина, а обнаруженная на дверце холодильника недопитая бутылка белого вина добавила ему еще и элемент изысканности. С тарелкой в одной руке и бокалом в другой, она поднялась на второй этаж в свою комнату. * * * Крис Кампелл без труда спрыгнул с подоконника. Тем не менее в правом колене слегка хрустнуло. Черт! Давно он не занимался физической подготовкой, думал, уже и не понадобится, ан нет. Никогда не говори «никогда». Да он сам и не полез бы в эту историю. Господи, когда ж все это было! Все уже сто раз быльем поросло, но идиот-параноик Дэвид заладил: «У них нет срока давности. Срока давности нет». И то правда. Вон, в прошлом году в Германии опять потянули в суд старушенцию. Ей аж 97 лет. Как ее зовут-то? Господи, совсем памяти не стало! Дэвид их всех знает по именам. Он даже папку завел. Вырезки из газет, скриншоты с компьютера. Хобби у него такое. Кто бабочек собирает, кто жуков, а наш сержант Дэвид Дэвидсон фиксирует все судебные дела по бывшим нацистским преступникам. Если вдуматься, в его рассуждениях есть логика. Человечество находится в бесконечном состоянии вражды. И если это не открытые конфликты или войны, то, так или иначе, все равно демонстрация силы. Будь то стычки одних криминальных групп с другими или межрелигиозные распри – все о том, кто лучше, кто сильнее, а по сути так: кто в доме хозяин. И кто бы это ни был, он или они становятся добычей и пищей для медиа. Прессу хлебом не корми – дай народ попугать очередными страшилками. Вот и вытаскивают из теплых приютов стариков и старух и везут в залы суда в инвалидных колясках, чтобы что? Чтобы лишить пенсии, посадить в тюрьму? Как же! Им и сроки-то не дают – так, пару лет условно. Зато какой повод опять выставить на экраны телеящиков горы трупов и толпы доходяг в полосатых пижамах. И конечно же, фото солдат с собаками и автоматами. И вот опять очередной «военный преступник»! Сидит такой столетний сморчок, голова в плечи, а ему публичную порку устраивают. Там и пороть-то уже нечего, а все равно: все припомнят. Вот эта Ирмгард Фурхнер – вспомнил, наконец, – эта старушка – божий одуванчик, ей и восемнадцати не было, когда ее призвали на службу. Сидела в канцелярии, тюкала на машинке в комендатуре концлагеря Штутгоф, и вдруг – нате вам, пожалуйста, – в 97 лет оказалась пособницей в убийстве 10 000 заключенных. Так то ж война была! Она же не сама пришла к воротам лагеря и стучалась: «Откройте дверь! Я у вас тут работать хочу!» Ее мобилизовали – она пошла. И таких, как она, тысячи были. Тысячи и сотни тысяч мелких винтиков большой машины. В одном Дэвид прав. Когда вымрет последний нацистский солдат, они за нас примутся. Уже начали. Уже судят гражданским судом бывших военных. Хорошее у нас общество, справедливое! Сначала дали парням в руки ружья и отправили их в Афган или в Ирак, где они каждую минуту смотрели смерти в глаза, а теперь их же и судят! Как шпану какую, за «убийства мирных жителей»! Как будто там можно было разобрать, кто мирный, а кто талиб, натянувший на себя никаб. Так что тут я с Дэвидом согласен. Береженого Бог бережет. Теперь-то мы знаем, что Дэн Стокер не забрал те чертовы пленки с фильмами, что Генри наснимал, когда мы ту деревню ликвидировали. Хм, Дэвид-то двадцать лет трясся, думал, что Дэн с ними слинял и что вот-вот объявится и будет шантажировать нас. А он вот тебе – спокойненько так лежал в подполе дома Генри Колда, крыс собой кормил. Вот она – ирония судьбы. |