Книга Глубокие тайны Клиф-Хауса, страница 77 – Хельга Мидлтон

Повисла неудобная тишина. Эйлин не ожидала такого холодного приема в жарко натопленной комнате. Стало душно, и захотелось поскорее уйти. Поэтому она решила опустить вежливую часть разговора и сразу же перешла к делу:

– Доктор Расселл, мне стало известно, что у моей матери была сестра и, соответственно, у меня есть тетя. Надин появилась в доме вскоре после того, как отец привез Анну – мою мать. – Она вставила эту подробность, как бы желая через имена напомнить старику всех персонажей той истории.

– Я давно уже не практикую, деточка. Вам не нужно добавлять к моему имени титул. Можно просто «мистер».

– О'кей, мистер Расселл, вы помните мою мать – Анну Колд?

– Конечно. Я был первым, кого твой отец позвал, когда случилось то, что случилось. Хотя это было без толку. Вызывать нужно было не меня, а полицию и коронера. К моему приезду она была уже абсолютно мертва. Извини. Тебе, наверное, до сих пор тяжело об этом вспоминать. Ведь это ты нашла ее в кровавой ванне со вскрытыми венами? Не так ли?

Эйлин показалось, что он нарочно в одном предложении пересказал весь ужас того дня. Доктор-садист? Или это нарочито циничная старческая насмешка над тем, кто еще молод и кого можно спровоцировать на эмоции. Сам он явно давно был не способен на какие-либо чувства, кроме раздражения.

Эйлин расправила подол юбки на коленях, и, глядя на носки своих туфель, спокойно ответила:

– Мистер Расселл, у вас хорошая память, и вы должны помнить, что после того трагического события со мной несколько лет работал врач-психолог. Ваша протеже, между прочим. Ей удалось выдавить из моей памяти ужас того дня, и потому сейчас я воспринимаю смерть матери как ранний уход из жизни молодой и не вполне психически здоровой женщины. Не более того. Мне жаль, что вы как доктор так и не смогли подобрать ей правильные лекарства, которые помогли бы моей маме не совершить тот роковой поступок. – Эйлин сама удивилась такому жесткому ответу, но очень хотелось осадить этого высокомерного старикана. – Я, как видите, – продолжила она, – теперь сама почти в том же возрасте, когда Анна умерла. Раны зарубцевались. – Она подняла на него глаза. «А ваши?» – хотела спросить, но промолчала.

Между ними опять встала стена тишины. Было слышно потрескивание углей в камине и монотонное жужжание мухи, упорно пытающейся пробиться наружу сквозь стекло закрытого окна.

– М-м-да, так давай вернемся к причине твоего визита, деточка, – первым нарушил он молчание.

– Да, конечно, – оживилась Эйлин, – моя тетя, Надин Купер, была приглашена в Клиф-Хаус на рождественский ланч 1990 года. За ланчем последовала игра в шарады, которая переросла в какую-то неприятную историю. Вы не помните, как дело было?

– А с чего ты взяла, что я там присутствовал?

«Ого, старик не так прост, как кажется», – мелькнуло в голове Эйлин.

– Я не знаю этого, но использую дедуктивный метод Шерлока Холмса. – Она приветливо улыбнулась той открытой улыбкой, которая должна изобразить абсолютную искренность. – Я знаю щедрость и гостеприимство моей бабушки. Она всегда в Рождество держала двери открытыми, приглашая всех, кому было одиноко в этот обычно семейный праздник. Вы только начали вашу практику в Торки. У вас не было ни семьи, ни большого круга друзей. Я полагаю, было бы вполне уместно со стороны бабушки пригласить вас на торжество. Не так ли?