Онлайн книга «Сезон охоты на кротов»
|
Обухов закусил губу, нахмурился: ему было плохо, когда было неясно. Если он накосячил, он мог извиниться — это не было проблемой. Но если на него обижаются за то, что он не сделал, а только потенциально может сделать — его это ставило в тупик. — Тебе было так плохо со мной? — спросил. — Да нет… я не об этом. «Я так и думал», — бросил мысленно, вслух проговорил: — Знаешь, в чем твоя проблема? — Влада в ответ перестала всхлипывать, прислушалась. — Ты всегда оставляешь за собой приоткрытую дверь, возможность уйти. Ты сама устала жить на сквозняке, но никак не закроешь за собой дверь… И теперь еще и меня держишь на пороге. Молодая женщина откашлялась: — Ты хочешь сказать, что я безответственна? Обухов пожал плечами, снова посмотрел в окно на потемневший под дождевыми тучами город, оранжевые огни делали его нарядным и будто скрашивали безликую мрачность. Проговорил тихо: — Ты боишься ответственности, боишься, что наступит завтра, к которому ты не готова. И оно — о ужас — начнет жить своей жизнью. — И как мне сейчас быть? — Сейчас? Приезжай, будем есть твою курицу вместе… У тебя кстати, откуда мои ключи? — Забрала свою вязку, когда от тебя уходила, — Влада громко шмыгнула носом. — Я если мы опять пожалеем? Обухов закатил глаза: — Пожалеем-не пожалеем, не все ли равно? Жизнь — это математический алгоритм без неизвестных. И или ты идешь по ней вперед, разбрасывая камни, а потом их собирая и разбрасывая вновь, или дрожишь, как осиновый лист, боясь сделать шаг. — Приехать? Сейчас? — Голос бывшей супруги дрожал. — Мне с утра на йогу. Обухов покачал головой: «Она неисправима». — Нет. Приехать и остаться. Навсегда… Я старею, Зая, мне вредно быть на сквозняке, поясница болит и простатит угрожает, знаешь ли, — он засмеялся, надеясь разрядить свою пафосную фразу. — И черт ней, с твоей йогой. Влада молчала. Слишком долго. — Ты еще здесь? — Спросил Обухов, решив, что связь прервалась, а он дурак-дураком все еще держит у уха трубку. — Здесь, — прошептала Влада. — Может, мне продать квартиру? Ну, чтобы не было искушения уйти. — Пусти в нее десяток таджиков, — засмеялся Обухов. — Так даже надежнее. Влада проворчала: — Дурак, я серьезно, между прочим… Про этот вот сквозняк и открытую дверь… Обухов прислонился лбом к холодному стеклу: — Это я виноват, что ты не закрываешь дверь, — прошептал. — Я слишком редко говорю, что люблю тебя. Что ты мне нужна. И что мне без тебя плохо. — Гавр… Влада всхлипнула. Он слушал ее сбивчивое дыхание. — Я… Мне тоже без тебя плохо. Я эту чертову курицу купила, хотя сама на диете, мне нельзя. Купила, чтобы муж не мучался, а потом только в машине вспомнила, что мужа никакого нет… — Просто приезжай, Влада, — прошептал Обухов и повторил еще тише. — Просто приезжай… * * * Неизвестная локация, утро субботы Денис который час прислушивался к сонной тишине дома — казалось, в нем никого нет, только изредка, совсем-совсем редко, прорывались какие-то неясные звуки и запахи. Голодный нос улавливал острый аромат кофе и жареного картофеля. В желудке бурлило, требуя хоть капельки еды. Вздохнув, парень достал пакетик с сухариками, вскрыл его и отправил один в рот. Размачивая его слюной, подождал — так можно вернее насытиться, пакетик с сухариками крошечный. Еще оставалось яблоко — Денис посмотрел на него и отвернулся, от яблок у него изжога, отец мог бы и вспомнить. |