Книга Сезон охоты на кротов, страница 67 – Евгения Кретова

Денис плотнее укутался в куртку, сунул руки под мышки и уперся затылком о стену. Вытянул ноги.

День завершился, окно потемнело, снова запуская в комнату водопад теней, стирая краски. Глаза от напряжения болели, было холодно, поясница затекла. Денис прикрыл глаза, чтобы как-то абстрагироваться от надвигающейся ночи, и сам не заметил, как задремал.

Проснулся, словно от толчка — за дверью кто-то был.

Денис осторожно скатился вниз по стене, надеясь в такой темноте не на зрение — на слух. Прошелестела задвижка оконца наверху — кто-то, прежде чем открыть дверь, удостоверился что пленник спит. Тогда верхняя задвижка снова закрыла оконце, щелкнул затвор «кошачьего лаза» — Денис перегруппировался и, дождавшись, когда оконце откроется и в него просунется рука с новым сухпайком, бросился вперед.

В один прыжок, словно кошка, он оказался у двери и вцепился в руку, державшую бумажный пакет с едой.

— Ааа! — орал он.

Он повис на руке, перевернул ее и дернул на себя, рассчитывая, что его силы хватит, чтобы похититель ударился головой о закрытую дверь. И тогда, когда он потеряет равновесие и рухнет на пол с той стороны двери, Денис во-первых увидит его лицо, а во-вторых…

Ничего не случилось. Гулкий удар с той стороны двери, тихая ругань. Денис вывернул захваченную им руку, но похититель вцепился ногтями в щиколотку парня, тот взвыл от неожиданности и выпустил руку.

Дверца в одно мгновение захлопнулась.

— Зря, парень… Ты пожалеешь, — прохрипел кто-то за дверью.

А в следующее мгновение защелка задвинулась и Денис слышал только удаляющиеся шаги похитителя. План по освобождению провалился.

«Ты пожалеешь», — сказал нападавший. И у Дениса сжалось сердце от нехорошего предчувствия.

Москва, понедельник

Утром Обухов, напомнив о себе экспертам, принялся дозваниваться до бывшей любовницы Юрьева. Та ответила сонным голосом:

— Я только что с самолета…

— Когда мне к вам подъехать?

Мария Терпун мгновенно проснулась, Обухов слышал, как она вскочила, микрофон четко поймал ее торопливые шаги, осторожный щелчок двери:

— Вы в своем уме? Что значит, «подъехать»?! — она фыркнула. — Вы же понимаете, я не могу принимать таких гостей, как вы…

Обухов усмехнулся:

— Хорошо, можете подъехать ко мне в отделение, записывайте адрес…

Девушка нервно выдохнула, простонала:

— А можно вот без этих ваших ментовских штучек?.. — Она лихорадочно соображала. — Давайте в сквере встретимся, на Пушкинской. В два часа дня у фонтана…

Обухов согласился, и к двум часам ждал Марию Терпун на входе в сквер.

Она вышла из такси, неторопливо перешла через дорогу и замерла у входа. Песочное пальто модного кроя было распахнуто на груди, белоснежный шелковый шарф отенял благородный загар, развевался на ветру чуть легкомысленно и стильно. Строгий светло-оливковый брючный костюм и ботиночки тон-в-тон завершали образ шикарной, успешной и самодостаточной женщины, которой Мария никогда не была. Да, это могла быть любовница Юрьева. Полная противоположность супруге. Незнакомка остановилась, небрежно огляделась по сторонам.

Он подошел к девушке, представился. Молодая женщина смерила его оценивающе-холодным взглядом, щелкнула языком.

— Задавайте ваши вопросы, у меня двадцать пять минут.

— Маловато вы заложили для общения с органами правопорядка, — усмехнулся Обухов.