Книга Крик горностая, страница 65 – Евгения Кретова

— А что изменилось сейчас?

— А сейчас я буду отвечать на все вопросы, которые ставит передо мной следователь. И если эти ответы приведут следствие к вам, то это ваши проблемы. Ясно?

Мария подалась вперед, прищурилась:

— Ты нам что, угрожаешь?

— Предупреждаю… Если вам есть, что скрывать, берегитесь. Тот, кто это все задумал — с появляющимся Ильей, его просьбами присоединиться к нему самой — зашел слишком далеко… Он затронул безопасность Регины. А за нее я буду драться всеми возможными способами.

Мария и Светлана опять переглянулись.

— Анна, слушай, ну ты сама подумай, нам зачем это все?

Анна покачала головой:

— Если я буду признана недееспособной, Регина несовершеннолетняя. Значит, одна из вас сможет взять над ней и мной опекунство, получить доступ к имуществу, деньгам… Так мне разъяснили…

— Идиотизм! — Мария вспыхнула. — Ты слушаешь каких-то интриганов! А нам, кого ты вырастила, не веришь! Мы не при чем! Не при чем, понимаешь?!

Она встала и нависла над Анной. Анна спокойно выдержала, повторила отчетливо:

— Я сказала ровно столько, сколько хотела. Если за этим маскарадом стоит кто-то из вас, берегитесь!

Падчерицы переглянулись, но спорить не стали, постарались быстрее ретироваться. Так даже лучше.

Капитан Макс Александров припарковал машину, когда было уже почти девять вечера. Едва зайдя в подъезд, почувствовал тонкий, уже почти растаявший шлейф аромата тушеного мяса. И чем выше он поднимался в лифте, тем отчетливее к аромату добавлялись все новые оттенки. Лавровый лист. Круглый черный перец. Лук. Чеснок.

Макс отчетливо понял, до какой степени голоден и с тоской вспомнил, что после того, как они вышли от Марии и Леонида, Аделия отправилась в налоговую и предупредила — будет поздно. Значит, божественный аромат — не по его, не обедавшего следователя, душу, а его ждут в лучшем случае макароны с сосисками или пельмени. «Что тоже неплохо», — успокоил он жалость к своей реальности.

Но когда распахнулись створки лифта, аромат тушеной говядины стал еще ярче, а надежда, что Аделия не ходила ни в какую налоговую и замутила вкусный ужин, заставила ускорить шаг. Открыв дверь своим ключом, Макс зажмурился — вот оно, его счастье, источает божественный аромат.

— Я дома! — крикнул Макс, притворяя за собой дверь и на ходу стягивая куртку. — Адель…

Из ванны доносился плеск воды, а к аромату ужина добавлялась косметическая отдушка — Аделия принимала ванну. Макс подошел к двери, постучал:

— Адель, я дома, ты еще долго? А то я умру от голода или захлебнусь слюной, а страна останется без кадров.

Плеск воды не прекратился, но дверь приоткрылась и из нее показалась кудрявая голова Аделии.

— А это тебе! — и она распахнула дверь.

Макс заглянул внутрь и на мгновение онемел: его ожидала пенная ванна, свечи и бутылка вина в ведерке с ледяной крошкой. Он сник, перевел взгляд на супругу:

— У нас сегодня важная дата. — Он пытался вспомнить, какое сегодня число, и что он пропустил, уже заранее ругая себя за невнимательность и краснея от неловкости.

Аделия быстро кивнула и тут же отрицательно покачала головой. У Макса отлегло от сердца, но тайны он не любил, а еще меньше — вытягивать их из Аделии. Что там говорить, нервы у нее были крепче, а затейливость выше. В этой битве он заранее проигрывал. Всегда.