Книга Продавец времени, страница 64 – Евгения Кретова

– Помоги… – Проговорила девушка срывающимся шепотом, опустилась на колени, сложила в мольбе руки. – Батюшка от нас избавиться хочет, меня – замуж за нелю́бого, ее – в отдаленный скит, век свой безрадостный доживать. Князь никогда… он не пытался ее спасти… А я знаю, я верю, что можно… Сколько раз просила его, лекарей найти просила. Хоть наших. Хоть иноземных. Найти средство… Но он глух. Ему не надо это… А мне надо… Я все готова… отдать… На все готова, аптекарь… – она с мольбой посмотрела на него, всхлипнула. – Если есть хотя бы самая маленькая, крошечная надежда. Помоги…

По щекам катились слезы, Неждана давилась ими, размазывала по щекам, оставляя на коже влажные пятна – они поблескивали в неярком свете. А руки при этом дрожали. Княжна избегала смотреть на хозяина, боясь увидеть в глазах отказ и не зная, что делать в этом случае.

Выплакав все слезы, она немного успокоилась. Аптекарь все это время молчал, и это вроде бы дарило надежду. Пока он не сказал «нет».

– Неужто на все согласна? – спросил.

И голос его – сухой, тихий, будто яд, сковал девушку, выжег все внутри – глаза мгновенно высохли, руки перестали дрожать, а плечи безвольно опустились: вся тяжесть сказанного мгновенно камнем обрушилась на нее. Она едва смогла поднять взгляд и выпрямиться, как от удара.

Маг продолжал рассматривать ее – холодно, равнодушно, изучая, словно букашку – проколоть насквозь и оставить в коллекции или выбросить? Голова чуть склонилась на бок, губы тронула снисходительная усмешка. Взгляд Нежданы задержался на его щеке, опустился вниз, чуть тронув скулу. Остановился на рваном шраме на смуглом оголившемся плече – что могло оставить такой жуткий след?

– На все, – прошептала девушка, хоть и без прежней уверенности.

– Хорошо ж… Да только вот незадача – нет у тебя того, что мне нужно. – И добавил строго: – А потому, как проснусь, чтоб и ноги твоей не было в моем доме… Не уйдешь, посажу на цепь и отдам лухарям следующей же ночью.

Он лег, отвернулся к стене и, потянув на себя лоскутное одеяло, укрылся им. Поджал к груди ноги. Вспомнив о том, что не задернул полог, повернулся, еще раз посмотрел на коленопреклоненную княжну и закрылся от нее.

Неждана долго сидела, боясь пошевелиться. Будто умерла или окаменела. В груди горячим оловом растекалось разочарование, обида и злость. Она жгла под сердцем, застилала глаза. Холод, пробиравшийся от колен, вывел из оцепенения ощущением острой, пронизывающей боли. Неждана встала. Покачиваясь, направилась к отведенному ей для сна месту. Не раздеваясь, легла и, укрывшись с головой одеялом, прикрыла глаза, прячась от света единственно свечи, ставшей невольной свидетельницей ее позора.

Ей удалось провалиться в странный, беспокойный сон, в котором старый домовой спорил с марой и ругал ее на чем свет стоит, а та хохотала ему в лицо и отплясывала вокруг, будто полоумная. Проснулась девушка будто от толчка – на нее кто-то смотрел. Подскочив, резко села и огляделась, первым делом подумав на домового, но тот похрапывал в своем закутке, накрутив на голову одеяло и сбросив подушку на пол. Голые пятки то и дело подергивались во сне. Аптекарь тоже спал – девушка слышала его ровное дыхание из-за плотно прикрытого полога.

За окном светало – через прозрачное стекло лился тусклый, серебристо-сизый свет. Где-то вдалеке, на окраине Аркаима запели первые петухи, загоняя последних ночных тварей в свои логова. Пора собираться – аптекарь велел уходить.