Онлайн книга «Позвольте представиться!»
|
– Накройтесь, ребята, холодно. – Ничего, – опять прогудели мужики, и остальные шапки с голов исчезли. – Пожалуйста, покройтесь. – Мы и так постоим. – Наше дело привычное. – Ну так я вам велю накрыться. – Велишь, такое дело. Один-два мужика надели шапки, за ними надели и остальные. Успокоился я. Вижу, что не ошибся, не взяв команды. У самого крыльца стояли сани парой, и на них сидел Николай Данилов, с ногами, забитыми в березовую колодку. Он в черной свите, подпоясан веревкой и на голове меховая шапка. На вид ему лет тридцать пять, волосы темно-русые, борода клинушком, взгляд тревожный и робкий. Вообще лицо выражает какую-то задавленность, но спокойно и довольно благообразно, несмотря на разбитую губу и ссадину на левой скуле. Он сидит без движения и смотрит то на меня, то на толпу. – Что же вам, ребята, от меня желается? – спросил я сходку. – Это ты будешь от губернатора-то? – спросил меня середовой мужик из переднего ряда. – Я. – Ты чиновник? – Чиновник. – Губернаторский? – Да. – Ну-к мы с тобой хотим побалакать. – Извольте. Я вот слушаю. – Нет, ты сойди оттолева, с крыльца-то. Мы с тобой с одним хотим погуторить. Я не задумываясь вошел в толпу, которая развернулась, приняла меня в свои недра и тотчас же опять замкнулась, отрезав меня, таким образом, от исправника и станового. Середовой мужик, пригласивший меня сойти, стоял передо мною. – Ну о чем будем говорить? – спросил я. – Мы потому тебя сюда и истребовали, что ты наш, тутошний, притоманный. – О чем же хотели говорить? – Да вот по этому делу-то. Послышалось несколько вздохов со всех сторон. – Зачем вы выгнали управителя? – Он сам уехал. – Еще бы! Как вы его мало что не убили. Молчат. – Что теперь будет-то? – Вот то-то мы тебя и потребовали, чтоб ты нам рассказал: что нам будет? – Каторга будет. – За управителя-то? – Да, за управителя; за поджог; за бунт: за все разом. – Бунта никакого не было, – проговорил кто-то. – Да это что, ребята! отпираться теперь нечего, – сказал я. – Дела налицо; сами за себя говорят. Будете запираться, пойдут допросы да переспросы, разовретесь и все перепутаетесь. А вы б подумали, нельзя ли как этому делу поумней пособить. – Это точно, – буркнули опять несколько голосов. – То-то и есть. А теперь прощайте! Говорить нам, стало быть, уж не о чем. Я тронул рукою одного мужика, он посторонился, а за ним и другие дали мне дорогу. 7 Начались допросы. Первого стали спрашивать Николая Данилова. Перед допросом я велел снять с него колодку. Он сел на лавку и равнодушно смотрел, как расклиняли колодку, а потом так же равнодушно встал и подошел к столу. – Что, дядя Николай! Экое дело вы над собой сделали! – сказал я арестанту. Николай Данилов утер рукавом нос и ни слова не ответил. – Что ж ты за себя скажешь? – Что говорить-то? Нечего говорить, – произнес он с сильным дрожанием в голосе. – Да говори, брат: как дело было? – Я ведь этого дела не знаю и ни в чем тут не причинен. – Ну расскажи, что знаешь. – Я только всего и знаю, что с самим со мной было. – Ну, что с тобой было? – Озорничал надо мной управитель. – Как же он озорничал? – Да как ему хотелось. – Бил, что ль? – Нет, бить не бил, а так… донимал очень. – Что ж он над тобой делал? – Срамил меня несносно. – Как же так срамил он тебя? – Он ведь на это документчик у нас. – Да ты говори, Николай, толком, а то я и отступлюсь от тебя, – сказал я, махнув рукой. |