Книга Темные воды Венеции, страница 48 – Юлия Евдокимова

Скоро это произойдет и с дворцами Контарин. Если, конечно, она не последует примеру предков и не завещает дворцы галереям или благотворительным фондам.

– Отнеси покупки графини Контарин, – обернулся Раффаэле к сыну. Парень что-то пробурчал, она запротестовала, она еще не собирается домой, есть дела на этой стороне. Но Раффаэле и слышать не хотел, вручил ее пакеты сыну и отправил на другой конец города, в палаццо Контарин.

Она полезла за деньгами, но зеленщик отмахнулся. – Контесса, ваша Антуанетта на днях зайдет и занесет деньги.

Как странно… для кого-то она еще была тем человеком, кто не должен связываться с мятыми бумажками. Она кивнула, и пошла дальше, несмотря на дождик и отсутствие зонтика, под аркады, а потом по мостам, к небольшой площади и старой церкви.

Баржа качалась на волнах, вместе с ней то поднимались, то опускались Раффаэле и его прилавки.

– Contessa! – Снова позвал кто-то и подбежал с зонтом. – Возьмите, графиня, а то промокните.

Она не помнила этого человека, а возможно, они и не были знакомы, но для многих она такой же символ города, как для нее Раффаэле и его баржа.

На перилах моста сидела чайка. Когда она подошла ближе, чайка лениво упала вниз, в воду, буквально в сантиметре от волны скользнула параллельно воде, лениво взмахнула крыльями и закричала, поднимаясь вверх.

Может быть, чайки, это души ушедших венецианцев, и однажды она тоже станет чайкой?

– Изабелла, дорогая, – навстречу на мост поднимался адвокат Морозини, еще один потомок старой семьи, чье палаццо возвышается над каналом. А ведь ему тоже уже за 80… – Давно не виделись, ты редко выходишь на прогулки!

– Этот город полон призраков, – пробормотала она. Кивнула адвокату и пошла дальше. Завтра все будут говорить, что она в старческом маразме. Ничего, поговорят, и перестанут, сегодня она не была настроена на беседу с Морозини.

Вот и площадь. И потемневшая от времени каменная табличка- барельеф. Она наизусть помнила, что там написано, но остановилась и внимательно прочитала каждую строку. Говорят, таких табличек в Венеции осталось лишь две, как странно, что одну из них увидела эта русская девочка. Умная девочка, не зря ее так хвалила графиня делла Ланте.

«На площади запрещаются игры, продажа предметов одежды, открытие лавок и мастерских, запрещается богохульство и сквернословие при входе в церковь и выходе из нее, в противном случае грозит помещение в тюрьму, а также вынесение приговора, который останется в тайне.

Дож дон Никол Контарини. Дон Марио Антонио ди При, дон Альвизе Мочениго, дон Франческо Морозини – исполнители по делам богохульства».

Кто же из вас, из ваших потомков решил взять правосудие в свои руки, выносить тайные приговоры и приводить их в исполнение?

Изабелла Контарин чувствовала лишь легкую грусть. Они думают, что таким способом можно изменить мир, сохранить город? Жаль, что это невозможно…

Девушка проснулась, но никак не могла понять, что происходит. Образы и мысли накатывали волнами, спутанно, она не помнила, где она находится, как попала сюда, какой сегодня день,

Она осторожно огляделась и увидела лишь руины зданий, растущие повсюду сорняки, постепенно она начала приходить в себя, но нахлынул страх. Последнее, что она помнила, это шикарный дворец, мягкий диван и вкусный травяной ликер, поданный слугой. И мужчина… она никак не могла вспомнить, как его звали… и почему она оказалась на том диване… Страх становился все сильнее, ей показалось, что она не одна в этих руинах.