Книга Не будите спящие секреты, страница 15 – Юлия Евдокимова

В коридоре, плотно затворив за собой дверь он сказал, понизив голос:

— Прошу прощения, если я встретил вас не должным образом. Мы больше не приглашаем гостей в дом. Моя жена нездорова, врачи говорят, это начальная стадия деменции и я не хочу, чтобы об этом знали в деревне.

— Мне очень жаль. Я не сообразила…

— Вы и не могли. Пока это почти не проявляется. Лишь временами. Врачи сказали, дальше станет все чаще. Это очень грустно, видеть, как такое происходит на твоих глазах. Она ждет меня вечером с работы, хотя я дома, забывает простые вещи… нелегко за этим наблюдать.

— Я понимаю. И никому не скажу, кроме своего мужа.

— Думаю, это уже не важно. Мне придется рассказать в деревне, почему мы уже год не появляемся на общественных мероприятиях. До сих пор мне удавалось как-то отговориться, но так не может быть вечно.

— Мне кажется, это не будет проблемой. Я успела заметить, что в деревне все друг друга поддерживают, а о вас говорят с уважением.

— Благодарю вас, принцесса.

— Просто Алессандра.

— Зовите меня Леонардо. Я не забуду прислать вам ссылку на фотографии и мы еще встретимся, рад знакомству, Алессандра.

Саша помахала хозяину дома, когда шла по подъездной дорожке. У колонн со львами она оглянулась на дом и с удивлением увидела, что он все еще там, стоит в дверном проеме. Наблюдает за ней.

* * *

Поднялся ветер и, когда Саша доехала до дома, лицо горело. Она пошла в маленькую гостиную, налила себе бокал вина и отыскала коробку, которую передал ей Назарио Нери.

В коробке не было ничего интересного. Несколько фотографий красивой женщины у моря, ветер развивает цветастое платье. Фотография женщины с розой. Ни одного снимка с семьей или с друзьями, может, Эрнестина забрала их, когда уехала?

Фотографии лежали поверх белого носового платка, в одном углу которого была вышита лилия. Платок простенький, дешевый, возможно, какая-то сентиментальная память? Три открытки от женщины, подписанные «твоя любящая тетя». И, наконец… блокнот в обложке из искусственной кожи. Неужели дневник? Сердце забилось. Но Назарио не мог его не прочитать!

Нет, совсем не дневник. Но на каждой странице блокнота- рисунок, и какой! Наброски платьев, костюмов, пальто, даже пара обуви. Наброски природы, цветов, животных. Эрнестина была прекрасной художницей, что же она не занялась этим всерьез? Какие прекрасные портреты молодого человека, в нем легко узнается синьор Назарио!

Эрнестина не часто пользовалась блокнотом, несомненно рисунки делались в разные годы. Последние наброски напоминали антикварные украшения. Или это будущие вышивки? Нет, больше похоже на драгоценные камни. Причем рисунок один и тот же. В самом конце стало понятно, что все это наброски одного и того же предмета, и последний рисунок, видимо, устроил художницу а может, ей просто надоело. Кулон — или это брошь? — выглядел потрясающе.

В общем, ни одной зацепки…

— Здравствуйте, синьор Назарио, это Алессандра. — Я звоню, чтобы сказать, что просмотрела вашу коробку.

— Нашли что-то интересное?

— Ничего, что дало бы информацию, но у Эрнестины очень интересные наброски.

На том конце провода раздалось фырканье. Да что они все, то хрюкают, то фыркают!

— Она все время что-то рисовала, а какая польза от этого в деревне! Однажды я купил ей акварельные краски, но она даже не попробовала, все чертила в своем блокноте.