Книга Мю Цефея. Шторм и штиль, страница 66 – Александра Сергеевна Давыдова, Юлия Сергеевна Ткачёва, Ольга Цветкова, и др.

Юсуф закатил глаза, словно она сказала несусветную глупость. Но на мгновение что-то промелькнуло в его взгляде. Испуг? Ярость?

— Неужели? И что же ты собралась дать этому миру, девочка?

Он подступил к Ясминке, чтобы взять ее под руку и увести обратно в ее комнату.

— Да какая разница? — Ясминка тряхнула челкой. — Может… Еще один остров?

Она подняла руку, отстраняясь, защищаясь, но в первую очередь чтобы он увидел карту — остров на ее ладони. Юсуф отпрянул.

…И вот тогда явилось море.

На самом деле оно всегда было здесь. Серое, бурное, ослепительно-синее, ласковое, бутылочно-зеленое… Не конкретное море, а море вообще. Оно начиналось за порогом и раскинулось до горизонта и дальше. В лицо Ясминки ударили соленые брызги и смешались с нахлынувшими слезами.

Юсуф обернулся, лицо его исказилось.

— Ах ты сука…

Голос его менялся с каждым словом. Словно с него сползала позолота. Сперва это был голос Юсуфа, но затем…

— Гребаная сука! — взревел Юсуф голосом ее отчима. — Ты никуда не пойдешь! Ты плохо себя вела! Я должен… Да как ты…

— Уйди с дороги!

Ясминка оттолкнула его. С такой силой, что Юсуф отлетел к стене, а Ясминка, волоча Зару, рванула к выходу. К своему морю. Шаг, другой, и она упала в холодную воду.

На мгновение волна скрыла ее с головой. Ясминка забарахталась, замолотила по воде руками, вынырнула, отплевываясь… Увидела совсем рядом голову Зары: мокрые седые волосы прилипли ко лбу. Старушка радостно скалилась.

— Смотри! — закричала Зара. — Наш корабль!

— Это же…

Ясминка хотела сказать «машина Юсуфа», но это был уже не черный внедорожник. На волнах покачивался одномачтовый парусник. Ветер захлопал треугольным парусом, зовя на борт. Самый прекрасный корабль на свете. Ее корабль.

Ясминка с трудом понимала, что происходит. Калейдоскоп событий закрутился так быстро, что она не успевала следить, как меняются картинки. Словно вместе с морем на нее обрушилось и все упущенное время — дни, месяцы и годы. Вот она барахтается в набегающих волнах, а вот карабкается на борт, цепляясь за металлические скобы. Вот она тянет Зару через планширь, а вот стоит перед колесом штурвала… Соль щипала глаза и уголки губ, от соли ладонь горела огнем. Плевать. Море смыло неопределенность.

Ясминка обернулась. Дверь закусочной была умоляюще открыта. Юсуф сгорбился в проеме, цепляясь двумя руками. Он поймал ее взгляд.

— Вернитесь! Назад!

Только это был не приказ, а жалкая мольба. У него не было над ней никакой власти. Большая волна обрушилась на дом, едва не сбив Юсуфа с ног.

— Это… Опасно… Нельзя… — Голос растворился в шуме волн и скрипе снастей.

Ясминка отвернулась и больше не смотрела назад.

Руки легли на штурвал. Ясминка понятия не имела, как управлять кораблем, не знала, как ставить паруса и что там еще полагается. Может, ничего у них не получится. Может, следующая волна опрокинет яхту, и они утонут. Но… У нее был корабль, у нее была карта, и у нее было море, а прочее не имело значения.

— Правь на юг, чучело! — прокричала Зара. — Сперва Цейлон, есть там у меня одно дельце, а потом доберемся и до твоего острова!

Корабль мягко приподнялся на волне и устремился к берегам неведомой земли.

1

Я просыпаюсь, когда над городом встает заря. Я иду на балкон.

Фонари над улицей давно погасли. На проспекте пыхтит ранний трамвай. Нежно-розовый свет подкрашивает грязные крыши, пробивается сквозь трубы паровых коммуникаций. Снег на крышах искрится, словно темный бархат под прожектором. Силуэты радиоантенн на крышах плавятся и подрагивают. Розовый свет переходит в желтый, желтый переходит в оранжевый. Серые стены домов тонут в огненном зареве. Птицы поют, а воздух свежий и сладкий, как березовый сок.