Книга Ожог Крапивы, страница 87 – Галина Чередий

— Алиса! Не стоит! — аж вздрогнул в прихожей от неприятного голоса Алискиной маман. До чего же будущая теща мне досталась неприятная, ещё и рявкает на мою внекатегорийку постоянно, будто на собачонку, что обязана перед ней на задних лапах скакать. Надо это дело прекращать к херам. — Да, я понимаю, ты чудила в последнее время, стараясь уязвить меня, но достаточно. И вот этого всего уже достаточно. Пора возвращаться в нормальную жизнь.

Так, минуточку, это она о чем речь ведёт? Чудила? Это она о том, что словам Алиски о говно-Роберте не поверила, мол, назло все было сказано? Или о том, что со мной связалась?

— Я, конечно, дико извиняюсь, но что такого уж не нормального в жизни моей девушки прямо сейчас? — влез я, едва войдя в комнату, не размениваясь на всякие там здрасти и прочие вежливости. Алиска, что как раз стояла научившись решительно у окна, охнула и рванула ко мне птичкой.

— Антон! Да что же ты творишь! — она почти кинулась ко мне на шею, но в последний момент тормознула, замерла с приподнятыми руками, словно боялась меня тронуть. Блин, ну все приходиться самому делать! Притянул Алиску к себе, руку ее одну себе на шею закинул и обнял. Поцеловал в висок, потерся мордой о волосы и прям аж в башке боль мигом попустила. — Зачем, Антош? — возмущённо пискнула Алиска, но в ответ обняла, хоть и очень осторожненько. — Ну разве можно такое делать?

— О Господи! — а так мое появление прокомментировала ее мать, поднимаясь из кресла и уставившись на меня с эдакой помесью сочувствия и брезгливости. — Ужас какой.

Ну так уж и ужас. Ясное дело, что я сейчас выгляжу специфически, нарядно-маскарадно с этими синяками, пластырями и повязками с кроваво-йодовыми пятнами, но чё сразу ужас-то? Крепкий незнакомый мужик лет около сорока, тоже поднявшийся при моем появлении, очевидно и был Моравским. Вживую-то я его никогда не видел, так-то в одном кругу не вращается, бог пока миловал.

Мор глядел на меня с откровенно оценивающим прищуром, который добрым никак было не назвать, я же ответил ему прямым взглядом, опускать который не собирался.

— Да твою же так-раз так! — вошёл в комнату Темыч. — Да что же ты за зараза такая неуёмная, Антоха! Так и знал, что не усидишь в больнице.

— Раз знал, то чего кипишуешь? — буркнул я, — Чё тут происходит?

— Ну… — Темыч зыркнул на ухмыльнувшегося Пора, потом на Алиску. — Происходит. Алис, чё, познакомишь своего парня с отцом-то?

И главное опять на Мора зыркнул, а тот ещё шире оскалился в акульей такой улыбочке. Алиска отстранилась, в лицо мне с тревогой заглянула, будто пытаясь степень общей хреновости состояния считать.

— Давай ты на диван сядешь, Антош, — не спешила она со знакомствами.

— Это чтобы я в обморок не брякнулся? — фыркнул я и скривился от болезненного прострела в рёбрах. Я-то уже все и так понял, стоило только Моравского рассмотреть нормально. Виски в серебре, но по жизни ярко-рыжий, глаза с моей внекатегорийкой почти один в один, только у Алиски поярче, черты опять же, хоть он и мужик. Бабы что пудов по нему в молодости сохли, да и сейчас небось виснут.

— Антош, это… — Алиска запеклась и продолжила без особой уверенности. — Это Моравский Павел Николаевич … мой родной отец. Мы… не знали друг о друге до сегодняшнего дня.

Охренеть! Вот это новость. Как к ней относиться ещё и не пойму. И дел то иметь с такими, как Моравский не приходилось и надеюсь, что не понадобиться, а в родных иметь… М-да…