Книга Измена. Во власти лжи, страница 76 – Анна Томченко

— Давай в люльку, а сама попей.

Муж наклонился ко мне, и меня обдало его ароматом, не духами, не туалетной водой, не гелем для душа, а именно его ароматом. Чуть сладковатый с тонкой ноткой горечи, как будто бы от лемонграсса. И все это зашлифовано мускусом, что ли…

Я отвела глаза. Да, сейчас от него не пахло ни другой женщиной, ни улицей, ничем. Его запах. Но это не означало, что от него не запахнет иначе в ближайшее время.

— Надо об этом узнать у врачей, и тогда, возможно, я сам съезжу домой. Ты мне скажешь, что привезти, и я все привезу. Если нужен этот кокон, значит, я привезу этот кокон. Мать, видимо, просто не знала.

Я опустила глаза, и Рустам, подняв кружку чашку с тумбочки, протянул её мне я боялась обжечься и не удержать, поэтому покачала головой, намекая, чтобы ещё чуть-чуть постоял чай, остывая.

— И Есения, — тихо произнёс муж. Он медленно осмотрелся и потянул на себя кресло, которое стояло возле тумбочки. — Я так и не дал имя малышу.

Сердце грохнулось о ребра.

Пальцы сами, без моего участия, сомкнулись на полотне одеяла.

— Мне показалось неправильным, что я это буду решать один. Ты же сможешь сейчас выбрать?

Для меня тот факт, что он до сих пор не назвал моего ребёнка никак, играл почему-то очень важную, большую роль.

Я не хотела, чтобы хоть какая-то ассоциация была связана с Рустамом. Поэтому опустила глаза.

И выдохнула абсолютно не то имя, между которыми мы выбирали.

— Матвей. Я хочу, чтобы его звали Матвеем.

Я поняла, что в этот момент решалось нечто большее, чем имя для моего сына.

— Рустам, я хочу, чтобы сына звали Матвеем.

Я пристально смотрела в лицо мужа и надеялась увидеть в нём вспышки недовольства, раздражения или ещё чего-то, ведь предложенное мной имя это не было именем, которое мы оговаривали с ним, а мы долго выбирали имя. Нам надо было, чтобы оно было звучное, чтобы оно идеально подходило под отчество.

И здесь я так решила развернуть ситуацию…

Это не было вредностью, это не было показателем того, что я продавливала свою точку зрения, я просто прощупывала сейчас границы дозволенного мне, ведь если Рустам сейчас скажет нет, дорогая моя, ничего такого не будет, мы назовём сына Робертом, то я пойму, что Рус продолжает стоять на своём и ничего не изменилось.

Превозмогая усталость и дрожь в руках, я дотянулась до чашки с чаем и подняла её. Было тяжело и горячо, но я все равно взяла напиток и пригубила его: сладкий, молочный, крепкий, все как я любила.

То есть Рустам это помнил, он знал, какой чай я любила, и постарался сделать его таковым, и после моего первого глотка муж вздохнул и спросил:

— Ты передумала? Да?

Я ничего не ответила, просто отвела глаза.

— Если ты передумала, то… — Рус дёрнул рукой и пощипал себя за щетину на подбородке.

Надо было бы уже побриться, потому что ещё немного, и эта щетина перерастёт в бороду. Но видимо, мужу было не до этого, да и куда ему здесь форсить в роддоме, не медсестёр же соблазнять… Предатель.

— Если ты передумала, — словно по борясь с собой сказал Рустам, — то, я думаю, что Матвей это хорошее имя для сына.

Хмельная радость взметнулась внутри меня, я с трудом смогла спрятать улыбку.

Да, это было хорошее имя для моего сына, но не для нашего.

— Я просто не знал, как ты отреагируешь, поэтому все эти дни обращался к ребёнку исключительно малыш.