Книга Измена. Во власти лжи, страница 74 – Анна Томченко

Я не хотела ещё иметь детей, я хотела иметь своего ребёнка, которого я сейчас родила. Наверное, это было моё единственное рациональное здравое желание.

— Ну, не плачьте, пожалуйста, — тихо прошептала женщина и потянулась куда-то вбок. Потом в её руке появилась салфетка, и она дотронулась ею до моих щёк. — Есения. Все хорошо. Да, это неприятно, это не запланировано. Но мы со своей стороны сделали все возможное для того, чтобы минимизировать ущерб вашему организму. Репродуктивная система вся ляжет на второй яичник, который в целости и сохранности. Вы не должны ситуацию воспринимать как какую-то патовую. Все-таки это случилось во время родов, когда с вами был ваш врач, он по максимуму быстро и качественно провёл операцию, чтобы у вас не было никаких последствий в будущем. Если бы такое произошло в течение беременности, было бы намного тяжелее. Если бы такое произошло часами двумя позже родов, мы бы сразу не смогли идентифицировать разрыв яичника, потому что кровотечение было бы закономерно, и ничего бы в этом не было странного, так что все сложилось ровно таким образом, что нам это вышло на руку. Я понимаю то, что говорить об удалении в таком ключе это цинично, но все же…

Все же я её не понимала.

Все же мне казалось, что если что-то случилось в процессе родов, то это и моя не совсем корректная работа, это возможно, где-то недогляд врачей. Ну да, и большая доля вероятности ложится на случай.

— Все будет хорошо, Есения, мы будем наблюдать ваше состояние последующие несколько дней, после чего мы переведём вас к вашему малышу. Ваш супруг очень переживает, он ждёт вас.

Мысли какие-то неправильные стали роиться в голове, я боялась себе представить, я боялась думать о том, что Рус поступит по-человечески и оставит ребёнка со мной. И сейчас слыша о том, что он очень переживает и ждёт. Я не верила этому. Мне казалось,, что есть просто какая-то загвоздка в том, что он не может забрать ребёнка прямо сейчас и только поэтому ждёт.

Тёплая ладонь легла на моё покрывало и сквозь ткань сжала мою руку.

— Вы придёте в себя, и все будет хорошо. Мы со своей стороны организуем самый лучший уход, и как только вы стабилизируетесь, и чем быстрее это произойдёт, тем быстрее мы переведём вас к малышу, понимаете, Есения?

Я все-таки попыталась кивнуть головой, но поняла, что у меня безумно болело тело, так, как будто бы все затекло и любое движение отдавалось внутри резкой болью. Особенно в затылке и между лопатками.

— Нам очень повезло то, что ситуация вышла из под контроля во время родов, Есения. Это дало возможность минимизировать вред. Ваш малыш самый чудесный. Ваш малыш самый замечательный. Вы скоро с ним увидитесь.

Она не соврала, эта женщина, чьего имени я не знала. Она не соврала ведь буквально через пару дней. Когда ко мне снова зашёл мой лечащий врач, он заверил, что сейчас меня уже можно перевести в палату.

Я уже могла тихонечко сама садиться, и тело так не ныло, но все же слабость ощущалась и угнетала. Я изо всех сил старалась показаться нормальной и здоровой, чтобы перевод был как можно быстрее, потому что я не знала, насколько хватит терпения у Рустама. И когда я оказалась в палате, Рус, поломав все мои опасения вытащил малыша из люльки и тихо произнёс:

— Это наш сын, наш маленький мальчик…