Книга Измена. Верни мне мою жизнь., страница 74 – Анна Томченко

И сейчас, глядя вслед уезжающей машине Макара, я давилась страхом, что всё испортила, что целенаправленно отняла у малыша право на полную семью.

Непроизвольно гладила живот, уговаривая нас обоих, что всё будет хорошо, хотя непонятно как.

Было больно.

За Макара, который не заслужил всего этого. Ведь в его брошенных в тот вечер словах была логика. Я косвенно виновата в том, что у нас всё развалилось. Но переступить грань от воспитанности к развязности весь брак было для меня нереально. На подкорке залипли слова бабушки, что мужчина ценит в женщине чистоту и непорочность. Хоть я и понимала, что такая информация давно устарела, но интуитивно следовала ей. Выходила замуж девственницей. И в первую брачную ночь ревела не от боли, а от осознания, что теперь чего-то чистого во мне нет. А значит, новый виток бабусиной логики, что никому не нужны порченые девицы, начал свою работу. И я пыталась сохранить хоть какую-то чистоту, не омрачать нашу личную жизнь с Макаром грязью разврата. И прятала, постоянно прятала свои желания. Чтобы оставаться «чистой».

Знала бы бабушка, как она заблуждалась.

Я покачала головой, ведь больно было и за себя тоже. За то, что столько лет я намеренно лишала себя мужского желания, восхищения… Я своими руками вырезала из жизни такую важную часть, как физическое единение, чтобы сохранить никому не нужные мудрости.

Не Макар был виноват в моей неспособности физически наслаждаться процессом, а я сама, что боялась стать ненужной, обычным приложением к мужу. Такой красивой фарфоровой кошкой, что после следов пятен навечно запрут в серванте.

За ребёнка было больно, потому что он или она не узнают, как это — жить в семье, где ты долгожданное сокровище. Макар, конечно, будет помогать. Сомневаюсь, что он купился на мою ложь, но всё равно он не будет настоящим отцом. Скорее всего, пропустит первый зубик и первый школьный звонок. Когда-то не успеет на выступление или награждение за участие в олимпиаде. Не увидит, как малыш впервые встанет на лёд, проплывёт или разобьёт коленку, свалившись с велосипеда, потому что научить его кататься папа не сможет.

Слёзы нахлынули мгновенно.

Живая картинка стояла перед глазами, и я не могла развидеть нашу будущую семью из двух человек. Слишком неправильно, что на детских рисунках не будет отца. Слишком всё обречено, чтобы я смогла поверить, что смогу это когда-нибудь исправить. Недоверие — слишком прочная материя, и каждый раз, когда Макар вовремя не успеет вернуться с работы, поедет в командировку или рано с утра соберётся в налоговую, я буду думать, что он уходит к другой. Более стройной, ведь меня разнесёт во время беременности, слишком игривой, потому что я не буду уделять много внимания мужу, слишком нормальной, потому что я изначально сломанная. И такая сломанная я очень боюсь, что надломлю своего ребёнка. Не скажу, как сильно люблю и горжусь, не проявлю больше терпения и поставлю в угол, не замечу первую ложь.

Я не справлюсь.

Макар прав, что не доверял мне даже мою собственную жизнь, потому что я слишком блаженная для современности. Неправильная в своих странных желаниях помогать брошенным, обиженным, потерянным. Бесхитростная для того, чтобы создать что-то своё. Рассеянная, чтобы работать и реализоваться как специалист. Да я совсем чуть-чуть проработала прошлый раз.