Книга После развода. Бывшая любимая жена, страница 4 – Анна Томченко

После развода. Июнь.

— Устинья Анатольевна, вы поправились? — Тихо спросила моя пациентка и легла на кушетку.

Я тяжело вздохнула и поправила на себе медицинский халат.

Наверное, где-то поправилась.

В одном определённом месте, потому что во всех остальных местах я умудрилась похудеть.

Когда за Адамом закрылась дверь квартиры, когда пришли документы на развод, когда мы встретились в суде, когда была подчёркнуто вежливая, выверенная речь о том, что имущество будет делиться не поровну, как это предполагает закон, а так, как мы договоримся, муж стоял, смотрел на меня, глазами задавал вопрос «сделала ли я аборт».

А я молчала.

Мне казалось, ничего страшнее в моей жизни не может в принципе произойти.

Мне казалось, что развод с Адамом это что-то сродни концу света.

Я металась как сумасшедшая по квартире.

Мне было настолько больно, что я забывала, как меня зовут.

Я не знала, как рассказать детям о разводе.

Адам сделал это за меня, просто поставил всех перед фактом.

Назар ходил, разводил руками, тяжело вздыхал, говорил, что все образумится, он не бросит, он поможет. Он уже был взрослым мальчиком. Хоть ещё все тем же моим шалопаем. Родион стискивал зубы. А однажды, когда понял, что я схожу с ума, начал кричать:

— Он не достоин, не достоин тебя, как ты этого понять не можешь, прекрати реветь, мама, он не достоин тебя. Ушёл и скатертью дорога. Ушёл и молодец. Надо быть чудовищем, чтобы после стольких лет уйти в никуда.

А по ночам было так страшно, что я запрокидывала голову, стискивала зубы. И тело натягивалось, как струна.

По ночам было так жутко, потому что, поворачиваясь на другой бок, я видела его очертания в полумраке спальни. Заходилась слезами, прижимая к себе его свитер.

У этого развода не было причин, потому что Адам не смог их назвать, у этого развода не было никакого основания.

А я не верила в то, что можно разлюбить, невозможно же щёлкнуть пальцами и сказать все разлюбил, проклятие сошло.

— Да, набрала немного, — произнесла я сдавленно и, отвернувшись к стойке, вытащила ампулы и шприцы.

— Мы сегодня делаем биоревитализацию, помните?

— Да, помню. — Произнесла я своей пациентке. И постаралась вытряхнуть все воспоминания.

Но в душе все равно саднило так, как будто бы её кошки раздирали на клочки. И клиника, да, клинику открывал Адам. Я была просто одним из ведущих косметологов и по документам во время развода вышло так, что клиника тоже принадлежит ему.

Но муж с барского плеча бросил, что никакого дела ему до моего игрушечного бизнеса нет, переоформлять документы не будем. Чтобы не создавать лишних юридических поползновений. А я знала, что если он так сказал, то рано или поздно все равно произойдёт какой-то апокалипсис, поэтому всеми возможными силами копила деньги, чтобы выкупить долю. Выкупить долю и если даже не получится, просто чтобы переехать, потому что помещение тоже принадлежало Адаму. Я планировала собрать всех своих девочек и просто сесть в другое место. Клиентская база все равно пойдёт за нами, за косметологами, за массажистами, за специалистами.

Никто не останется при в новом коллективе, потому что люди не доверяют.

А ещё да, ещё я была беременна.

И никак не собиралась менять эту ситуацию. Наверное, потому, что я любила его слишком сильно, чтобы избавиться от его ребёнка. Наверное, потому, что у меня сил не было сесть и приехать к врачу и сказать, чтобы мы прервали беременность.