Книга Измена. Ты не защитил меня, страница 77 – Энди Дорн

Но даже здесь, в родительском доме, нет покоя. Каждый скрип половиц заставляет вздрагивать. Каждый звук машины за окном напоминает о той страшной ночи. Я боюсь темноты, боюсь одиночества, боюсь собственных мыслей.

Утром за завтраком мама долго смотрит на меня, потом отодвигает свою чашку и берёт меня за руку.

— Ксюша, — говорит она мягко, — мы не можем больше так продолжать.

Я поднимаю на неё глаза, в груди сжимается комок страха. Неужели она хочет сказать, что устала от меня? Что пора возвращаться к прежней жизни?

— Тебе нужна помощь, дочка, — продолжает мама. — Профессиональная помощь.

Я качаю головой, отдёргиваю руку.

— Нет, мам. Я не хочу никуда ехать, не хочу ни с кем говорить. И в районный центр к врачам я тоже не поеду.

— Не в районный центр, — быстро говорит мама. — Здесь, в нашем городке, недавно открыл практику психолог. Владимир Сергеевич. Он приехал из областного центра, у него большой опыт работы.

Я смотрю на маму с подозрением.

— С каких пор в нашем захолустье появились психологи? И откуда у тебя информация о нём?

Мама слегка краснеет.

— Вера Николаевна, моя коллега, ходила к нему со своими семейными проблемами. Говорит, что он очень деликатный, не навязывается, не осуждает. А главное — действительно помогает.

Я отворачиваюсь к окну. За стеклом серое мартовское утро, голые ветки деревьев качаются на ветру. И там, у забора, всё так же стоит знакомая машина. Максим всё ещё ждёт.

— Я подумаю, — говорю я наконец.

Но думать особенно не приходится. Вечером у меня снова начинается приступ. Сердце колотится, воздуха не хватает, кажется, что я сейчас умру прямо здесь, на кухне. Мама обнимает меня, говорит успокаивающие слова, но ничего не помогает. Приступ длится почти полчаса, и когда он наконец заканчивается, я чувствую себя разбитой, опустошённой.

— Завтра идём к Владимиру Сергеевичу, — твёрдо говорю я.

* * *

Кабинет психолога находится в небольшом двухэтажном здании в центре города. Раньше здесь была поликлиника, но потом её перенесли в новое здание, а это отдали под всякие конторы и частные кабинеты. На первом этаже парикмахерская и юридическая контора, на втором — стоматолог и вот этот психолог.

Мы с мамой поднимаемся по скрипучей деревянной лестнице. На двери висит простая табличка: «Владимир Сергеевич Морозов. Психологическая помощь».

Мама стучит в дверь, и почти сразу она открывается. Передо мной стоит мужчина лет пятидесяти, среднего роста, с приятным открытым лицом и внимательными серыми глазами за очками. Одет он просто — серый свитер, тёмные брюки. Ничего вызывающего, обычный, располагающий к доверию человек.

— Ксения? — спрашивает он с лёгкой улыбкой. — Проходите, пожалуйста.

Кабинет небольшой, но уютный. Мягкий диван, два кресла, журнальный столик с коробкой салфеток. На стенах висят спокойные пейзажи, в углу стоит небольшая пальма в горшке. Никаких дипломов, сертификатов, умных книг на виду. Просто комната, в которой можно расслабиться.

— Мама может остаться? — спрашиваю я, чувствуя, как нарастает тревога.

— Если вы так хотите, — соглашается Владимир Сергеевич. — Но обычно людям легче говорить наедине. Решать вам.

Мама сжимает мою руку.

— Я подожду в коридоре, дочка. А если что — просто позови.

Она уходит, и мы остаёмся вдвоём. Владимир Сергеевич садится в кресло напротив меня, не слишком близко, но и не далеко. В его позе нет ничего навязчивого или давящего. Он просто сидит и спокойно ждёт.