Книга Ни любви, ни жалости, страница 21 – Ая Сашина

Падаю на кровать. Но не успеваю закрыть глаза, как дверь снова открывается.

— Демид! – снова грозный призыв предка обратить на него внимание.

Игнорирую. Делаю вид, что не слышу. Я не хочу с ним говорить. Была бы моя воля, не видел бы его никогда больше. Он предал маму, меня, память о нашей семье.

— Я лишу тебя карманных денег, если сейчас же не посмотришь на меня.

Взрываюсь с кровати, беру джинсы, достаю из кармана банковскую карту и швыряю её в отца. Она, конечно, не долетает, падает перед ним на пол.

Мое поведение окончательно лишает отца выдержки. Он подлетает ко мне и хватает за ворот майки, притягивает к себе.

— Ты чего добиваешься этим? – едва не брызжет слюной.

— Ничего не добиваюсь, - хватаю его за руку, пытаясь отделаться от захвата. – Просто выполняю твои желания. Хотел лишить меня денег? Забирай. Мне ничего не нужно от тебя.

Отец наконец отпускает меня. Но своим взглядом готов убить.

— Я посмотрю, сколько ты продержишься, - бросает презрительно и уходит.

Я не знаю, сколько продержусь и как жить дальше, но как-то нужно.

В этом доме больше не могу находиться. Беру телефон и звоню Гаю. Валентин Гаевский. Наверное, единственный оставшийся на этом свете человек, которому я могу довериться без оглядки.

С Валей меня познакомила пару лет назад мама. Гаевский - сын её подруги. Когда я впервые услышал имя парня, то рассмеялся. Однако увидев здоровяка, ростом под два метра и телом, явно вылепленным долгими тренировками в спортзале, смеяться уже не хотелось. К тому же быстро нашлись темы для общения, хоть Гай старше меня на два года и учится уже в универе.

Валя, как часто это бывает, зависает в тренажерке.

— Залетай к нам, - смеется Гай. – Попотеть тебе будет не лишним. Вся злость выйдет.

— Скоро буду, - соглашаюсь.

Переодеваюсь и спускаюсь вниз. Однако незамеченным уйти не получается.

— Ты куда? – выходит из кабинета отец.

Даже не оборачиваюсь. Оказавшись на улице, беру велик и выезжаю со двора.

Вероника

С переходом в гимназию я стала еще больше ценить выходные. Как же это здорово, когда тебя никто не унижает, не обзывает. Чувствую себя наконец нормальной. Снова хочется жить и улыбаться.

Позавтракав со всеми, беру Верочку и иду с ней на улицу.

— Куда хочешь пойти? – спрашиваю у сестры, когда та растерянно замирает посреди дорожки.

— А в парк можно? На качели? – спрашивает, хитро глядя на меня.

— Можно, - обнимаю её.

— А мороженое купишь?

— Куплю, - подсчитывая, сколько мелочи есть в кармане. Верочке точно должно хватить. Сама как-нибудь перебьюсь.

— Ника, а папа скоро приедет?

— Скоро, - говорю уверенно.

Однако при упоминании об отце сердце больно сжимается. Как-то странно всё…

Демид

— Собираешься жить в этой дыре? – застыв, оглядываю кирпичную пятиэтажку, которую построили еще в прошлом столетии.

— Не обращай внимание на фасад, в самой квартире сделан отличный ремонт. К тому же от универа недалеко.

— И от моей гимназии, - усмехаюсь. В этом определенно есть плюс. - Буду после занятий к тебе приходить. Ключи дашь?

— Не вопрос. Приходи, когда захочешь.

— А как маменька к твоему желанию жить отдельно отнеслась?

— Удивительно, но с пониманием.

Завидую Гаю. У него есть мать! И она его понимает.

Подходим к подъезду. Домофон на двери не работает, поэтому спокойно проскальзываем внутрь и поднимаемся на четвертый этаж.