Книга Ни любви, ни жалости, страница 19 – Ая Сашина

— Дело не только в Петренко. Они все ненавидят меня, - присаживаюсь в кресло, в котором сидела буквально двадцать минут назад.

— Ошибаешься, девочка, - говорит ласковым тоном. – Поверь, у тебя есть в классе защитники - люди, которым не чужда справедливость.

— Кто?

— Не могу сказать. Я обещала. Просто поверь мне!

Бесполезно доказывать Красуцкой обратное, кто-то отлично задурил ей голову. Поэтому молча беру поставленную передо мной чашку с чаем и наслаждаюсь горячим напитком. Пробыв в кабинете добрых полчаса, наконец снова оказываюсь на улице. С облегчением выдыхаю, когда вижу почти пустой двор. Надеюсь, больше никто не будет задирать меня.

— Эй… Новенькая…

Дергаюсь от незнакомого голоса. Опять??? Да что еще кому там надо от меня??? Оборачиваюсь и вижу чуть полноватого парня. Я видела его уже прежде. Если не ошибаюсь, он с параллельного класса.

— Привет! – улыбается, подойдя ближе.

Улыбка вроде бы искренняя, но уже никому не верю.

— Привет, - произношу довольно холодно. – Что-то хотел?

— Да нет. Просто познакомиться решил, - выглядит сконфуженным. – Слышал, тебе несладко приходится. Одноклассники у тебя, конечно… - не заканчивает мысль, но по выражению лица всё становится понятным.

— Врагу не пожелаешь, - соглашаюсь, пристально рассматривая собеседника. Правда, просто так решил познакомиться? Боюсь верить. Боюсь нарваться на очередное издевательство.

— Я Миша. Богомолов.

— Вероника. Сапега, - зачем-то протягиваю руку.

Миша пожимает её и немного краснеет.

— Пойдем? – кивает в сторону улицы, где проносятся редкие автомобили. – Ты где живешь?

— На Пролетарской. Здесь недалеко.

— Правда? А я на соседней улице с Пролетарской - на Красной.

Снова грызут подозрения. Как-то удачно всё складывается. Живет на соседней улице. Но… Черт. Наверное, я становлюсь параноиком.

— Ты не подумай, - словно читает мои мысли. – Я не такой, как они. Я, как ты. Тоже отщепенец. Хотя надо мной так не издевались, - признается.

— Вся гимназия уже знает?.. – вздыхаю. Становится не по себе, когда представляю, как все обсуждают издевательства надо мной, как поливают помоями.

— Не знаю на счет всей, но в моем классе разговоров о тебе хватает.

— И что говорят?

Краснеет. Уводит взгляд.

— Можно я не буду говорить?

— Можно, - расстраиваюсь еще сильнее. Но не зацикливаюсь на этом. Прошу Мишу рассказать, как он оказался в этой гимназии, как стал отщепенцем.

— У меня высокий балл по всем предметам – так и оказался. А отщепенец… ОНИ не принимают тех, у кого обычные родители. А ты как? – переводит тему на меня. – Откуда переехала?

Рассказываю немного о себе. Думаю, Миша не шпион. Просто такой же несчастный, как и я.

— Только ты это… - просит, стесняясь, Богомолов, когда подходим к моему дому. – Не показывай в гимназии, что мы общаемся. Не хватало еще, чтоб надо мной стали измываться за компанию.

Несчастный… А еще трус!!! Становится как-то не по себе. Даже противно. А ведь показался хорошим!

— Ладно, - киваю. - Буду делать вид, что не знаю тебя.

— Но это только в гимназии, - горячится, оправдываясь. - А так… Можем дружить!

Дружить??? Он шутит? Да с таким трусом не хочется даже общаться, даже рядом стоять.

— Пока, - прощаюсь, ничего не ответив на его идиотское предложение.

Дома стоит тишина. Верочка в садике, мама и бабушка спят каждая в своей комнате. Иду к себе. Настроение отвратительное. Не переодеваясь, ложусь на диван, обхватываю руками колени. Скорей бы приехал папа. Мне нужна его поддержка. С каждым днем всё меньше и меньше сил на то, чтобы терпеть происходящее.