Книга Ни любви, ни жалости, страница 20 – Ая Сашина

Решаю позвонить папе. Он долго не отвечает, но всё-таки принимает вызов. Его голос какой-то напряженный, словно испуганный.

— Пап, у тебя всё хорошо? – в груди растекается резкая боль. Переживаю за отца. Вдруг у него что-то случилось, а он не признается?

— Да. Да, хорошо. А ты как, что?

— Пап, когда ты приедешь? – спрашиваю, игнорируя его вопросы. Вот приедет, и я обязательно всё тогда расскажу.

— М-м… - как-то странно мычит. - А мама не говорила?

— Сказала, что тебя пока с работы не отпускают. Но ведь они не имеют права держать тебя больше положенного срока?.. – злюсь на его начальство, которое и в глаза то не видела никогда. - Я скучаю. И Верочка скучает. Когда ты приедешь?

— Я не знаю еще. Тут… В общем… Да… Не отпускают… - частит и путается в словах, будто ему неудобно разговаривать. – Давай потом созвонимся. Некогда сейчас. Я сам наберу тебе, когда буду что-то точно знать.

— Хорошо. Пап… - хочу сказать, как сильно его жду, но в трубке уже звучат короткие гудки.

Демид

Ненавижу выходные. Всё из-за отца. Видеть его лицо дольше пяти минут невыносимо.

— Я всё еще думаю над твоим наказанием, - хмуро сообщает, поглощая завтрак.

Молча продолжаю ковыряться в своей тарелке. Аппетита нет, хотя утро, и организм вроде как должен требовать топлива.

— Слышал, через неделю ваша команда поедет на соревнования, - вновь пытается втянуть меня в разговор.

А вот это задевает гораздо больнее. Баскетбол моя страсть, и то, что я, наверняка, не смогу поехать с командой, гложет уже который день. У отца я пока не спрашивал. Оттягивал до последнего, лелея мечту об этой поездке.

— Лилия Павловна предлагает отпустить тебя, - резко произносит отец.

Едва не давлюсь омлетом, который силком отправил в рот несколько секунд назад.

— Я не хотел тебя отпускать. Ты ведь наказан. Пусть это еще не основное наказание, но уроком должно послужить всё-таки. А теперь даже и не знаю… Лилия Павловна убеждает меня в том, что команда без тебя не сможет достойно выступить.

С трудом прогладываю очередной кусок омлета.

— Может, я теперь еще должен поблагодарить директрису? Ты на это намекаешь? – не знаю каким чудом удается сидеть на месте и слушать эту ахинею, которую несет отец.

— Никого благодарить не нужно. Но я бы хотел, чтобы ты знал, как относится к тебе Лилия Павловна. Она тебя защищает! Несмотря на то, что ты её оскорбил.

— Купи ей еще одну машину, - предлагаю, морщась. – В благодарность от меня. Сам бы купил, но такими финансами пока не обладаю, - знаю, что за подобную насмешку могу огрести, но сдержаться не могу.

— Демид! – отец повышает голос.

А в голове почему-то слышится другое. Дёма… Нежным голосом… От которого бегут мурашки по коже… Так говорила мама.

— Что??? – поднимаю голову и с яростью смотрю на отца. По мозгам бьет один и тот же вопрос. Почему не отец умер??? Почему мама? Почему?

Он даже несколько теряется от моей агрессии. Наверное, глаза выдают меня.

— Я жду от тебя вышколенности, сдержанности, - произносит сквозь сжатые от негодования зубы. - А ты ведешь себя как сопливый детсадовец!

— А я от тебя уже вообще ничего не жду… - поднимаюсь и иду в свою комнату. Плевать, что после этого отец точно меня не отпустит на соревнования.

— Вернись! – летит в спину.

Не сбавляю шага. Я больше не могу стелиться перед отцом. Он постоянно угрожает мне тем, что я без него не добьюсь чего-либо стоящего. Даже это уже безразлично. Пусть буду нищим… Бомжом… Но плясать под дудку отца больше не собираюсь. Пусть будет счастлив со своей Лилией Павловной. Пусть забацает себе еще одного наследника, того, который наконец будет удовлетворять всем его требованиям: покорный, без собственного мнения.