Книга В очереди за счастьем, страница 106 – Натали Лав

Но что делать мне? Поступить, как советовал отец? Правда, это он советовал давно. Сейчас он придерживается нейтралитета — ничего не высказывает, никак не комментирует. Только Майя с родителями стали слишком часто мелькать передо мной. И? Приехать сейчас к Наташе, сдать ей дочь и сказать, что между нами всё?

На психе и по пьяни можно такое выкинуть. Но я же просплюсь и завтра поползу обратно. Когда из-за работы несколько дней ее не вижу, чувствую, что готов выть на луну. Тоска такая, как будто ногу или руку оторвали. Хочу встать и пойти, а без костылей не могу. Хочу что-то сделать, а у меня всего лишь одна рука.

Да и откажусь от нее, она обратно не примет. От такой нельзя бегать. Ее развод это ярко продемонстрировал. Ты либо с ней, либо — свободен.

Я не хочу быть свободным.

Поэтому остается лишь одно — решать проблемы. В том числе, и с ее детьми. У некоторых не складываются отношения с родителями избранниц или избранников. Люди это как-то преодолевают.

— Сейчас нам с тобой влетит, — констатирует Соня, когда охрана провожает нас до квартиры, — Ты тоже не очень трезвый.

Меня за время поездки развезло. Лучше бы поехать к себе, но я обещал приехать. Да и по поводу любительницы ночной Москвы следует объясниться.

Звонок в дверь. Она мягко открывается. Наташа в пижаме и наброшенном наспех халате, благодарит моих ребят за доставку, закрывает за ними дверь и переключает внимание на нас.

Соня громко икает и зажимает рот рукой.

— В ванну ступай, юная алкоголичка. Не очень хочется рвоту за тобой убирать, — Наташа старается говорить тихо и размеренно, но я вижу, что у нее подрагивают руки.

Я почти готов к какому-то саркастическому замечанию. Знаю. она может.

Однако, его не следует. Она явно ждет, что я ей скажу.

— Я ее в клубе нашел. Она с парнем каким-то была.

— И вы решили выпить за встречу? — все-таки срывается.

— Наташ, *уйню не неси, — отсекаю я.

В этот момент Соня выползает из ванной. Ее рвало. Она бледная.

— Погуляли — молодцы. Сонь. ты что-то принимала?

Девчонку знобит. Она похожа на взъерошенного воробья. И против воли во мне просыпается жалость.

— Нет. Только, если намешали.

— Будем надеяться, что нет. Иди на кухню, я тебе сейчас воды с солью сделаю.

Соня уходит. Я перехватываю Наташу за руку.

— Марк, иди спать. Утро вечера мудренее.

Согласен с ней. Какие-либо разборки сейчас лишь спровоцируют ненужный конфликт.

— Если будет нужно, зови.

— Ступай, помощничек.

Иду в душ, затем в спальню. На кухне Наташа пичкает Соню активированным углем. Едва моя голова касается подушки, я отрубаюсь.

Пробуждение встречает сильной головной болью и жаждой. На прикроватной тумбочке меня встречает бутылка воды. Наташа крепко спит, свернувшись клубком и отодвинувшись от меня к противоположному краю кровати. Голову простреливает. Нужно обезболивающее.

Плетусь в туалет, потом на кухню, где находится аптечка. Здесь я не один такой страдалец. Соня роется в аптечке, бледная, с залегшими синяками под глазами.

— Головка бо-бо? — спрашиваю язвительно.

— А у самого? — тут же огрызается она.

— Я — взрослый мужик, и так было надо для дела.

— Так все начинающие алкоголики говорят, — обрубает она, — А правда в том, что сейчас мы с тобой оказались на одном уровне. И то, что маман вчера промолчала, не значит, что она не выскажется. Только вряд ли в ее планы входит воспитание взрослых мужиков.