Книга Без памяти во лжи, страница 35 – Настя Петухова

Дерево холодное, мокрое, но это единственное место посреди дороги, где я могу укрыться. Хотя бы так.

Сворачиваюсь в комок, подтягиваю колени к груди и обнимаю себя руками, чтобы согреться.

С собой у меня нет ничего.

Ни денег, ни телефона... ни имени.

Селена — это не я.

Это имя не откликается в сердце, не звучит как родное. Оно чужое, как его дом, как эта жизнь, как всё, что окружает меня с тех пор, как я очнулась в больнице.

Я плачу, слёзы текут без остановки. Я молю память вернуться... Но в голове — только тьма, только обрывки, которые не складываются в полноценную картинку.

Дрожу, зубы стучат от холода, одежда промокла насквозь, но я не хочу сдаваться.

Дождь барабанит по крыше остановки, ветер свистит в щелях, и я закрываю глаза, пытаясь унять непрекращающуюся дрожь.

Я не знаю, что будет дальше.

Не знаю, куда идти и где искать правду.

Силы постепенно покидают моё промокшее и замёрзшее тело. И я не замечаю, как погружаюсь во тьму. Холодную, неприветливую тьму...

Селена

Я засыпаю, свернувшись на холодной скамейке автобусной остановки. Дождь барабанит по крыше, убаюкивая меня своим ритмом.

Тело дрожит от холода, сознание ускользает, погружаясь в темноту... но потом перед глазами вспыхивают образы. Они смутные, размытые, но тёплые, как луч солнца в зимний день.

Я вижу маму.

Её лицо — доброе, усталое, с морщинками вокруг глаз, которые появились от улыбок и тяжёлой работы.

Она стоит у плиты в маленькой кухне, деревянный пол скрипит под её ногами. Домик покосившийся, старый, с потёртыми обоями и выцветшими занавесками, но в нём так уютно и так... тепло. Тепло не в прямом смысле этого слова. Здесь тепло, потому что дом полон любви, взаимопонимания и поддержки.

Мы живём бедно — я вижу это по её потрёпанному фартуку, по пустым полкам в шкафу, по тому, как она считает каждую копейку. Но мама делает всё, чтобы я этого не замечала. Чтобы я ни в чём не нуждалась...

Она зовёт меня, её голос мягкий, ласковый: «Иди сюда, моя хорошая». Я бегу к ней, маленькая, с растрёпанными волосами. Она обнимает меня, прижимает к себе. Чувствую запах хлеба, который она печёт, и её рук — шершавых, но таких родных.

Я её любимая дочь, единственная, и она живёт ради меня. Она учит меня шить, готовить, читать старые книги, которые достаёт у соседей.

«Ты вырастешь достойным человеком», — говорит она, гладя меня по голове, и я верю ей.

Картинки сменяются одна за другой.

В следующей я вижу себя старше — стою у доски в деревенской школе, пишу мелом, а учитель улыбается. Я стараюсь, зубрю уроки при свете свечей, потому что электричества в доме часто нет.

Мама сидит рядом, штопает мои носки, подбадривает: «Ты умница, у тебя всё получится». И у меня получается. Я сдаю экзамены — стою в школьном дворе, держу аттестат, а она смотрит на меня с гордостью, вытирая слёзы рукавом.

Потом я уезжаю — большой город, шумный вокзал, мама машет мне издалека, а я обещаю вернуться.

Университет. Я учусь, сижу в аудитории, листаю книги, пишу конспекты. Это последний курс...

Картинок много, все они разные... но ни в одном из воспоминаний не появляется моё имя.

Оно ускользает, будто растворяется, как дым.

Я пытаюсь ухватить его, кричу внутри себя: «Кто я? Как меня зовут?» — но ответа нет.

Всё так ярко, так реально — запах маминого хлеба, скрип половиц, её голос, — но сомнения всё же грызут меня изнутри...