Книга Без памяти во лжи, страница 42 – Настя Петухова

После завтрака он уезжает на работу.

Я никогда не провожаю его, но слышу, как хлопает входная дверь и как шуршат шины его машины по гравию.

Дом пустеет, и я остаюсь одна.

Первые несколько дней я не знала, чем себя занять — этот огромный особняк всё ещё остаётся чужим, как лабиринт, в котором я блуждаю, не в силах отыскать выход.

Но потом я стала смелее. Стала исследовать комнаты, куда решалась зайти.

В гостиной нашёлся шкаф с книгами. И пожалуй, это лучшее, что со мной случалось за последнее время.

Теперь, как только Арес уезжает, я мчусь в гостиную и беру книгу. Сажусь у окна, укутываюсь в плед и открываю очередной роман классической литературы, коих здесь оказалось предостаточно.

Когда слова начинают плыть перед глазами, а сюжет ускользает, я думаю онём— о том, как он смотрел на меня утром, о том, как ласково звучал его голос, о том, что я ничего не могу ему рассказать... не могу поделиться своими переживаниями, не могу открыться, потому что не доверяю.

Моя прошлая жизнь — пустота.

Я пытаюсь заглянуть в неё, ухватить хоть что-то знакомое, но там только тьма. Иногда всплывают образы: мама, уютный домик в деревне, запах свежеиспечённого хлеба... но они тут же тонут в сомнениях.

Арес сказал, что я сирота, что у меня не было матери, и я не знаю, чему верить. Поэтому молчу об этом. Не спрашиваю, не спорю.

Что я могу ему рассказать?

У меня нет историй, нет воспоминаний, нет даже имени, которое чувствовалось бы моим.

«Селена» — это чужое... пустая оболочка, в которую меня засунули, и я ношу её, как платье не по размеру.

Каждый вечер Арес возвращается в одно и то же время. Мы ужинаем вместе. Ещё один ритуал, молчаливый, но уже не такой холодный.

Он пытается завязать разговор, рассказывает о работе — о контрактах, о людях, которых я не знаю, о каких-то мелких победах и раздражениях.

Я внимательно слушаю, иногда даже задаю вопросы, стараясь поддерживать его порыв наладить наши отношения и сделать их хотя бы похожими на дружеские.

Его голос заполняет тишину, успокаивает, и я ловлю себя на том, что мне нравится это — его присутствие, его внимание, его попытки сделать нас ближе.

Наши отношения теплеют.

Не сказать чтобы лёд совсем растаял — между нами всё ещё есть трещина, но прогресс виден.

Он больше не обвиняет меня, не уходит молча, не смотрит с презрением. Он будто хочет понять, кто я...

Иногда замечаю, как на экране его телефона вспыхивает имя. «Вероника». Каждый раз в этот момент моё сердце сжимается. Арес никогда не отвечает при мне — просто смахивает уведомление, убирает телефон в карман или переворачивает его экраном вниз.

Не знаю, общается ли он с ней, звонит ли, когда меня нет рядом... или встречается во время рабочего дня. Он не говорит об этом, а я и не спрашиваю.

Но каждый раз, когда я вижу это имя, внутри что-то шевелится — острое, горячее, неприятное.

Ревность.

Мне не должно быть до этого дела. Он не мой — или я не его?

Я не знаю... кто я для него, не знаю, кем была раньше.

Однако лишь мысль о том, что он может уезжать к ней, говорить с ней, смотреть на неё так, как никогда не смотрел на меня, жжёт меня изнутри.

Каждый раз я стараюсь сделать всё, чтобы он не заметил моей реакции. Потому что это глупо. Это неправильно. Я не имею права чувствовать это, но чувствую.

Однажды вечером, когда мы ужинаем, его телефон снова вибрирует. Я вижу, как он бросает взгляд на экран, как его пальцы замирают над ним, но он не берёт трубку. «Вероника», — мелькает в моей голове, и я стискиваю зубы.