Онлайн книга «Сопротивляться бессмысленно»
|
Я не плакала. Уже не могла. Только смотрела перед собой, подскакивая от резких толчков, и подыхала… Кажется, как раз в тот момент Тегляев и потерял ко мне интерес. Разобранная на запчасти, вывернутая и обескровленная, я стала ему совершенно не интересна. Меня уже было не реанимировать, не оживить. А значит, и не сломать заново. После этого даже сам его взгляд поменялся. Он смотрел на меня без возбуждения, без азарта. С некоторым отвращением даже. Я выполнила свою функцию. Как какой-нибудь использованный презерватив, который теперь осталось разве что выбросить за ненадобностью. Но меня это не волновало. Я думала о Лешке. Вспоминала, как за ним захлопнулась дверь, его взгляд… Болезненно-недоверчивый. И вот от этого, да, мне было больно. Больно до визга в лёгких. До тошноты от самой себя. — Сабин… — Слушай, я сегодня не лучшая компания… — Перестань! — морщится Аня. — Я же все понимала, когда сюда шла. — Вряд ли. И слава богу, что ты не представляешь, как оно, когда тебя… — совершенно неожиданно я начинаю плакать. Недоверчиво трогаю щеки — вот ведь, и правда — слезы! Почему сейчас? Я не плакала даже в самые худшие моменты, а тут прорвало! Саранская вскакивает, обнимает меня, шепча в давно немытые волосы: — Тш-ш-ш! Ну, все же уже, да? Все в прошлом? — Н-не знай-у-у-у. — Сама же говоришь, что этот мудак потерял к тебе интерес! Да. Но разве дело только в этом? Я же вообще не понимаю, как дальше жить! Когда я говорю, что Тегляев меня уничтожил, я именно это и имею в виду. Все, что было привычным — стерлось. Пошатнулось, дрогнуло и осыпалось. От меня прежней осталась лишь оболочка. Тело, которое почему-то ещё дышит, двигается, что-то делает. Не всегда, но когда получается. Внутри же все выжжено до черных обугленных краев. Саранская гладит меня по голове, как больного ребёнка. Я вжимаюсь в её плечо, льну к ее теплу в надежде, что оно вдохнет жизнь в меня… — Я по Лешке скучаю… Так скучаю, господи! — Ну, так, может, вам бы поговорить? Объяснись. Должен же он понять, что ты неспроста вернулась к Тегляеву?! — Шутишь, что ли? — Нет, ну ты же из лучших побуждений! Отчаянно трясу головой: — А в чем тогда смысл? Для чего моя жертва? Даже если бы он меня простил… — всхлипываю. — Даже если! Тегляев бы этого так не оставил! Он бы… еще что-нибудь придумал. Нет. Исключено. Пусть Леша лучше думает, что я с ним по доброй воле… Целее будет. — Слушай, давай он сам решит? Мужик он или кто? Я смеюсь. В истерике киваю: — Мужик. Даже не представляешь, насколько мужик… В этом-то вся и проблема. Он же безбашенный! Наделает глупостей, которые поставят крест на его жизни. Нет уж! Пусть лучше… Без меня. Зато счастливый и с-свободныы-ы-ый. — Ясно. Твои мотивы я поняла. Можешь не повторять по кругу… Анька нащупывает свой рюкзачок. Достает сигареты. — Мне тоже дай, — прошу я. Зубы клацают. Аня с сомнением на меня косится. — Ты же не куришь? — Да пофиг. Начну. Саранская молча протягивает мне сигарету, достает зажигалку. Её пальцы чуть дрожат — то ли от ветра, залетающего в окно, то ли от моих слов. Я прикуриваю, затягиваюсь глубоко, словно надеясь вдохнуть в себя что-то большее, чем дым. Возможно, жизнь… Или хотя бы ее иллюзию. Горечь обжигает горло. Я закашливаюсь. — Боже, ну и отстой, — говорю, выдыхая. — Это потому, что тебе совсем крышу снесло, — бурчит Аня, с силой захлопывая окно. — Ты бы ещё с крыши сиганула, чтобы полегчало. |