Онлайн книга «Огнев на линии любви»
|
– Мясо я не могу, ты ведь знаешь, – хмурюсь. – Можно гречу, гранатовый сок или на крайний случай… черную икру. – Ох уж эти твои крайности, Есь! Я их просто обожаю!.. Антон смеется и ласково гладит мои волосы, царапая щеку подбородком. Потом становится серьезным. – И надолго тебя тут закрыли? – Десять капельниц. Каждый день по одной… – Да уж… Мы оба грустим перед предстоящей разлукой. Я вдруг вспоминаю наш дом. Искорку с Васей и уютную кухню. Кровать, на которой мы так любим проводить время вдвоем. Наш маленький мирок, который мы всего за несколько месяцев создали с нуля. Еще больше реву. – Ну все, все, – целует Антон. – Ничего страшного не произошло. Анализы поправятся. А с шеей у тебя что? – С чем? – Шея короткая, – напоминает он. – Сама сказала. Я зажмуриваюсь и хохочу так, что внизу живота снова тянет. Это ж надо! – Шейка матки, глупенький! – А… – кивает понимающе. – Типа запчасть? – Ага. Запчасть… Отсмеявшись, прижимаюсь к нему, пытаясь хоть чуть-чуть запомнить это чувство – быть в его объятиях. – Пессарий будут ставить, – вздыхаю. Я, естественно, пока ждала, все уже в интернете прочитала. Да и одна из девчонок подсказала, что к чему. Антон смотрит на меня вопросительно. Точно так, как я три часа назад на Варвару Александровну. – Это чтобы преждевременных родов не было, – объясняю. – Устанавливают такое кольцо… Прищуриваюсь хитро. – Кольцо? – Ага, кольцо, Огнев! – хихикаю. – Хоть где-то у меня будет кольцо, – не сдерживаюсь, чтобы не подколоть. Антон закатывает глаза и, опустив ладонь, щипает за ягодицу. Грубовато целует в губы и тихо мне обещает: – Скоро будет у тебя кольцо, Фюрер. Настоящее. Не надо тебе никаких пессариев!.. Глава 44. Есения Потолочный мигающий свет бьет в глаза и очень мешает, потому что приходится постоянно держать их закрытыми и при этом стараться не заснуть. Не прокараулить бы капельницу. – Самый дорогой курорт Франции… На «Б» начинается, девочки. Открываю глаза, пытаясь вспомнить. Получается это слабо. Мозги будто в киселе перемешали. – Бо-ро-ди-но! – слышится дикий хохот из противоположного угла. – Тамара, можно потише? – недовольно прошу, потирая затекшую руку. – А шо? Они там с Наполеоном знатно отдохнули… С грязевыми ваннами. – Биарриц, – тихо говорит Ника и меняет перчатки, кидая использованные к шприцам в железную чашу. Я с интересом смотрю на медсестру. Загляденье. Молоденькая ладненькая брюнетка. Руки у нее золотые – легкие как пушинки. В вену, в отличие от сменщиц, сразу попадает, и не больно. – Биарриц… С двумя «р»? Подходит… – сообщает Катька и с одобрением разглядывает стройную фигурку прямо перед собой. – А вы там были, Ника? Девушка смущается и поправляет сережку. На вид карата два, не меньше. Но я в этом, если честно, плохо разбираюсь. – Нет, что вы, – она краснеет. – Откуда? Просто… по телевизору сюжет видела. Мы с Катькой многозначительно переглядываемся. Давно уже поняли, что медсестричка наша не из простых, хоть и работает здесь на общих условиях. И сережки у нее стоимостью с мою двухкомнатную квартиру. В интернете нашли такие же. Молча смотрю в потолок и слушаю уже привычные всхлипы справа, от Женечки. Жалко ее становится, сил нет. Душа болит. – Успокойтесь, пожалуйста, – мягко просит Ника. Голос у нее завораживающий и сказочный. Ей бы курс доллара на радио озвучивать. – Врач ведь сказал: если будете беречь себя, ребеночка обязательно сохраните, но нужен позитивный настрой, а вы все время плачете. |