Онлайн книга «Огнев на линии любви»
|
– Это третий выкидыш подряд!.. Женечка снова ревет, и я вместе с ней. Не хочу, но такая сентиментальная стала. – Ничего еще не случилось. Кровотечение остановили. Отдыхайте, пожалуйста. – Было бы из-за чего выть-то! – гогочет глупая Тамара. – У меня вон пятый нарисовался, уже чисткой не сотрешь. Говорила ведь паскуде проклятому: «Вынимай! Вынимай!» Чухоблох!.. Мы с Катькой переглядываемся и в унисон закатываем глаза. Дую губы. Домой хочется. Надоело здесь. Спокойными в нашей палате были только первые два дня. А потом к нам подселили вот это недоразумение: вечно кричащее, громко смеющееся и абсолютно не обладающее чувством такта и сострадания. Ника, согласно очереди, переходит к койке Тамары, а я беру телефон и звоню Антону. Длинные гудки раздражают ужасно, но ответа так и нет. Проверяю мессенджер: «Был шесть часов назад». И где его весь день носит? – Эх, красивая ты, медсестричка. Щечки как яблочки наливные, – пристает Тамарка теперь к Нике. – Медбрат-то есть у тебя? – Нет, – по-доброму смеется девушка. – А почему это? Они тут вон какие у вас ходят. Рослые, губастые, рукастые. Я б на твоем месте ой согрешила… – У нас тут все серьезно, – с вызовом отвечает Ника. – Первым делом кольпоскопы, а мальчики – потом. Уже и мы с Катей не выдерживаем. Хихикаем потихоньку. Надо же такое придумать! – Блин, – шепчу, убирая телефон под подушку. – Не берет твой пожарный? – интересуется Катька. – Нет… – Тушит поди… кого-нибудь, – слышится из угла. – Так сказать… необремененную. Может, двойни испугался? Сейчас цены-то видели? Памперсы по цене трусов. Я хмурюсь и пытаюсь сохранять самообладание. Катя с сочувствием на меня смотрит и злится. – У тебя там вроде успокоительное капает, Тамара? – Ага. – Так успокойся уже!.. Достала!.. Ника, поправив голубую шапочку, улыбается в нашу сторону и плавной походкой идет к двери. – Отдыхайте, девочки… Вторая половина дня проходит как обычно. В больнице вообще свой жизненный уклад. Сончас сменяется полдником и книгой, потом вечерние уколы, измерение веса и давления, ужин и долгожданный отбой. Осталось три капельницы. – Я тебе кашу принесла, – улыбаюсь Женечке, заходя в палату. – Спасибо. – Ешь давай. Силы тебе нужны. – Ой, не знаю… – Нижняя губа опять трясется. – Муж говорит, зачем тебе все это, Жека? Я тебя и так люблю, а я… переживаю… Без детей ведь семья ненастоящая? – А я думаю, без любви семья ненастоящая, Жень. Посмотри… вон, – киваю в угол, где, словно злобная паучиха плетет паутину, Тамара громко вяжет на спицах. – Детей много, а любви нет. Тоже ничего хорошего. А вы… милые такие. И муж у тебя хороший, ты фотографию показывала. Все еще будет, Жень. В жизни главное – верить. Я, знаешь, сколько по больницам ходила? Богу молилась каждый день, а теперь вот… – поглаживаю подросший за эту неделю животик. – Двойня у нас с Антоном!.. – Спасибо, Есь, – она приступает к ужину, приподнявшись над тумбочкой. – Я правда постараюсь… Ближе к десяти часам вечера телефон призывно мигает, а на экране появляется фотография моего любимого спасателя и смайлики в виде огонька и ключика. Ответив на звонок, сразу иду в темный коридор и прикладываю телефон к уху: – Антон… Ты с ума сошел?.. – Блин. Погоди, Фюрер, – говорит он тихо-тихо. В трубке слышатся помехи, а потом снова молчание. Остановившись в небольшом закутке у окна, разглядываю заснеженные сверкающие березы и украшенную к Новому году елку в центре медицинского городка. |