Книга Мороз.К.О. - мэр Елкино, страница 22 – Лина Коваль

Всхлипывает жалобно.

Не могу, блин.

— Что такое? — рукой останавливаю поток льющейся информации от Нины.

— Сережку потеряла, — хнычет.

Показывает мне вторую, слева. Стекляшка вроде обычная. Вряд ли у простой медсестры бриллианты в половину уха?..

— И что так переживать?.. Подумаешь! — хмыкаю.

Ника с помощью одного только взгляда четвертует мое лицо.

Скальпель, блин.

— Переживаю — значит, есть из-за чего… Вы… Ты не помнишь… Вчера… — теперь смотрит на Нину выжидающе, словно пытается сделать так, чтобы она исчезла. — Сережка вчера была?..

Вспоминаю прошлую ночь. Ощущения ее тела, касания, мягкую, податливую влажность. Смотрю вниз, поправляя скатерть, которая уже не справляется с масштабом трагедии.

— Насколько я помню, вчера была… — хрипло отвечаю.

— Блин… Значит, здесь где-то потеряла…

Ника оглядывается по сторонам. Недоверчиво, даже с подозрением смотрит на Альберта. Тот, обидевшись, отворачивается к стене.

— Продолжим, Константин Олегович? — чуть нервно спрашивает моя соседка.

— Да, — с неохотой отвечаю, быстро вытряхивая из головы образы вчерашней ночи.

Это все гребаный трудоголизм.

Был бы алкоголиком, как Левка подумал, давно бы расслабился и потрахался.

— А в центре? Расщелина посреди дороги!..

— Что? — хмурюсь.

— Расщелина…

— А… — киваю, представляя возбужденным мозгом совсем не то.

— И на Ленина. Константин Олегович, видели, что молодежь вытворила? Лавочки все снесли, остановку поломали. Теперь осенью в дождь даже укрыться негде…

— А зонты вам на что? — психует Ника. — И лавочки… Нашли проблему. Вы бабка старая?

— В смысле бабка? — с агрессией переспрашивает Нина. Возраст для нее — больная тема, а Скальпель ее который раз цепляет.

— Давайте успокоимся, девушки, — предлагаю примиряюще. — Пирогов поедим…

«Только попробуй», — предупреждающе смотрит Ника и решительно поднимается с дивана.

— Пироги на ночь есть вредно. Я устала, — капризно сообщает, будто мы с ней здесь одни. — И вообще…

Молча наблюдаю, как она тянется к футболке и... стягивает ее.

Альберт делает поворот головой на девяносто градусов, Нина от такой наглости сопит справа, а я, как идиот, снова и снова смотрю на тонкое кружево, едва прикрывающее загорелое тело. Две полоски ткани с красными крестами.

— И вообще, у нас время укола, Константин Олегович. Жду вас наверху.

В гробовой тишине Ника подхватывает футболку и, виляя задницей, поднимается на второй этаж.

— Я, пожалуй, пойду, — с обидой произносит Нина, наконец-то заправляя вырез на груди.

— Ага.

— Тарелки завтра заберу.

— Конечно.

— До свиданья.

— С Новым годом, Нина.

Блядь.

Вздыхаю и дожидаюсь оглушительного стука двери.

Взглянув напоследок на черно-белые таблицы на экране, со спокойной душой шлю их на хрен и жму на крестик, не забыв сохранить.

Работа ведь не член, всю жизнь простоит!

Задвинув шпингалет на входной двери, стягиваю футболку и расстегиваю пуговицу на джинсах. Вприпрыжку поднимаюсь по лестнице.

«Эй... Так нечестно. Не по справедливости!» — орет Альберт мне в спину.

Оборачиваюсь. Голова уже не варит...

— Ла-адно, — сжалившись отвечаю. — Можешь сожрать мясо!..

[1] индийский философ, являющийся автором «Йога-сутры» — базового текста философской школы йоги (прим. авт.)