Книга Мороз.К.О. - мэр Елкино, страница 37 – Лина Коваль

Если есть на земле рай — это в Елкино сарай

Константин Олегович Мороз

— Костя, ш-ш-ш — запрокинув голову к потолку, шиплю, как королевская змея.

Чувствуя прикосновение к горячей промежности, пытаюсь запрыгнуть к мэру на плечи и зажимаюсь.

— У тебя есть презерватив? — неуверенно кусаю губы.

— Чего?

В затуманенном взгляде полнейшая расфокусировка. Наверное, именно это называется состоянием аффекта.

Обхватив колючее лицо ладонями, нежно целую пересохшие губы. Облизываю их как следует и тяжело дышу. Костя срывается, отвечает на поцелуи и активно сжимает ягодицы.

Сосемся, как больные, в сарае!..

Оказывается, можно хотеть мужчину вот так… Как холодный коктейль в жаркий день на пляже. Или как новенький айфон, после того как он уже появился у подружки.

— Презерватив, Костя!..

Фух. Я это сказала вслух!

— Я буду осторожен, Ника.

Вздрагиваю, чувствуя твердую головку уже во влагалище.

— Нет, блин!.. — снова пытаюсь высвободиться.

Стону с досадой, потому что силы покидают. Даже не силы. Нет. Желание выбраться с каждой секундой тает… Но я стою на своем: — Ты видел статистику по ВИЧ? — назидательно выговариваю, чтобы самой себе напомнить.

— Какую еще на хрен статистику? — взрывается он, больно щипая. — Думаешь, я…

Оскорбляется. Ты смотри, какой обидчивый!..

— Я ведь медик, — оправдываюсь. — Мне нельзя.

Испустив в воздух смачный животный рык, мэр аккуратно ставит меня на пол и из заднего кармана, с видом человека, поимевшего этот мир, достает презерватив.

Победно вертит им возле моего лица.

— Не получится смотаться, динамщица, — ворчит и приспускает с бедер джинсы.

Чтобы было удобнее, стягивает футболку и отбрасывает ее к пуховику.

— Снова заболеешь, — вздыхаю, разглядывая мышцы на груди, аппетитные кубики на прессе и узкую дорожку из коротких волос, ведущую от пупка к…

Кабздец!.. Хорошо, что я отделение урологии при трудоустройстве не выбрала!

Когда вижу огромный член с ярко-розовой головкой, пульс максимально учащается, а паника достигает немыслимых пределов, но я всячески пытаюсь ее скрыть.

Вот оно — «сердце» Елкино, за которое не стыдно.

— Довольна, Скальпель? — Костя поднимает на меня лицо. — Одного презерватива тебе достаточно? Или для пущей защиты еще усилимся…

— Одного вполне достаточно… — чопорно отвечаю. — А-а-а! — ору уже в воздухе.

Бедра внутренней стороной касаются горячего, твердого тела.

Я вся — восторг и оголенный нерв.

Дрожу так, что снова зажимаюсь в тугую струну.

— Что еще, Ника? — закатывает глаза и трется пахом об меня. — Сдать анализы, проголосовать за «Единую Россию», почистить дороги в области?

— Ко-о-стя, — смеюсь и касаюсь его скулы щекой. — Ты такой старик... Хватит ворчать!

С диким удовольствием набрасываюсь на жесткие губы и, держась за бронзовые плечи, аккуратно насаживаюсь на член.

— Костя, — от страха голос звучит сипло.

Он смотрит в мои глаза, и взгляд скользит ниже. Туда, где он контролирует процесс… мм… нашего слияния.

— Ты же остановишься, если я… — получается по-детски ранимо.

— Конечно, — отвечает так твердо, что я ему верю.

Видимо, это был последний триггер, что сдерживал мое тело.

Выгнувшись, обнимаю ногами узкую поясницу и принимаю первый удар, прикрываю глаза, от удовольствия постанывая. Пальцами ласкаю шею и коротко стриженный затылок.