Книга Мороз.К.О. - мэр Елкино, страница 50 – Лина Коваль

— Нет. Я есть хочу-у, — капризно тянет, глядя прямо перед собой.

— Доедем и сразу поедим. Потерпи…

Она морщит нос. В салоне неприятно пахнет, сзади опять затянувшаяся русско-армянская междоусобица. Галдеж такой, что башка не варит.

Как они мне дороги, твою мать!..

Приспустив темные очки, гаркаю в зеркало так, что Ника подлетает, кладет руку на мою ногу и тоже ее потирает. Типа успокаивает?..

— Хва-тит.

— Дядя Костя, он меня засраном обзывает, — всхлипывает Тигран.

— Лев. Ты старше. Не стыдно?

— Я не обзываюсь. Это ведь правда. Что я теперь всегда молчать должен? У нас свобода слова…

М-да. Тебе бы на мою должность, сынок. Там тебе до поры до времени и свобода, и слово. Одно. Пиздец называется.

— Дядя Костя, — ноет мелкий.

— Значит, Льву мы тоже придумаем свою «правду», — постановляю. — Чтобы он не выделывался.

Ника иронично кривит идеально-ровное лицо, которое после вчерашнего двухчасового ТО в ванной комнате стало еще красивее, и с капризным видом снимает с меня очки, задевая пальцами щеку.

— Придумать подростку кличку?.. Это очень педагогично, Константин Олегович. Не находите?.. — ворчит и напяливает их себе на вздернутый носик.

Щурюсь от яркого солнца и зачем-то лыблюсь.

Зараза.

Не девка, а голодный таможенник, ей-богу. Все отберет: документы, сумку, очки. Того и гляди без всего останешься.

Мы въезжаем на второй серпантин, и сзади снова доносятся не очень приятные, даже пугающие звуки. Ника незамедлительно тянется к окну.

— Лева, — выдыхает туда же. — Почему ты не сказал, что тебя укачивает. Мы бы в такую даль не поехали.

— Дядя Костя знал.

На вопросительный взмах тонких бровей только плечами пожимаю. У меня последние пять дней мозги набекрень, с меня не спрашивать. Я заболел.

— Я придумал! — орет Тигра.

— Чего? — бурчу.

— Лева — блева.

— Тигран! — орем с Никой в унисон.

Оба едва сдерживаем смех.

Левка даже не возмущается, так ему плохо. Скальпель отпаивает его водой и обещает по приезду навести какой-то специальный солевой раствор для того, чтобы не было обезвоживания.

Я снова смотрю на нее во-о-от такими большими глазами. Ну что за девочка?.. Все в ней сочетается. И порок, и скромность, и ум и… хм… женская недальновидность.

— Ну и компания у нас, Костя, — наклоняется ко мне, едва заметно кивая назад.

Я прикрываю рот рукой и от души хохочу.

Представляю здесь Паулину. Она детей терпеть не может. Выскочила бы прямо на серпантине в случае чего. Сколько раз такое было: чуть что не нравится — сразу бежит сломя голову. Помоложе был, как идиот за ней таскался. Потом надоело.

Значит, не мой человек, раз бегать приходится. Я не против женских капризов, но не таких, чтобы после них по полгода в черном списке штаны просиживать. Во всем нужна мера.

Удивительно, но девчонка в двадцать один ее точно знает.

Где-то через час прибываем на место.

Лагерь состоит из трех двухэтажных гостиниц и одноэтажного шале, вроде бы ресторана. Осматриваемся и сразу направляемся туда.

Оставляем заказ на шашлык и напитки у барной стойки.

Лева умывается, выглядит теперь не таким зеленым. Быстро вызванивает свою даму сердца и уже через полчаса сидит за отдельным столиком, попивая колу.

И лучше бы я этого не слышал. Из того, что они с Мирославой говорят, я понимаю только предлоги и местоимения, будто на другом языке разговаривают.