Книга Предать нельзя Любить, страница 84 – Лина Коваль

Арсений иронично разглядывает моё лицо и будто бы предоставляя отсрочку, отвечает:

— Елена Степановна переживает. Заходил к ней вчера, сказал, что ты пришла в себя и идёшь на поправку. Она рада. Но… ты ведь и сама это знаешь?!

Киваю, закусывая губу. С его соседкой я созваниваюсь регулярно.

Скулы на загорелом лице немного напрягаются, Арсений упирает локти в колени и растерянно озирается.

— Ари… я…

— А погода как… — выпаливаю, отворачиваясь к окну. — Как… вообще?

— Погода, блд, — ругается он и тяжело вздыхает.

— Ага, — киваю.

— Как обычно зимой. Вчера было минус двадцать, сегодня чуть теплее. Снег не идёт. Ветер порывистый, — с каждым словом его голос становится всё резче и холоднее. — Атмосферное давление в миллиметрах ртутного столба назвать? Или обойдёмся без этого?

Гашу невольную улыбку. Чёртов умник!

— На ваше усмотрение, Арсений Рудольфович, — отвечаю ровно, отвлекаясь на стук.

Дверь в палату открывается и заглядывает Любаша. Подозрительно нас осматривая, неуверенно произносит:

— Я пока здесь… в коридорчике почитаю, хорошо?

— Конечно, — отзываюсь с тёплой улыбкой.

Девушка заговорщицки подмигивает и выходит, снова оставляя между нами хрустальную тишину.

Скучающе изучаю свои тонкие пальцы.

— Я поговорил с Виктором, — сообщает Арс хрипло. — Мы всё обсудили и утрясли неловкие моменты. Он подтверждает всё, что ты сказала.

— Прекрасно, — отзываюсь.

Виктор Андреевич каждый день навещает и радуется моему быстрому восстановлению. Здешний врач утверждает, что всё дело в молодом, здоровом организме. Ну, и конечно, курс лечения был назначен грамотно, пусть и не совсем вовремя.

— Арин, я сожалею… Обо всём. Последние дни много думал. Возможно, мы можем…

— Что? — впиваюсь в его глаза. — Что мы можем? Ты расстался со своей девушкой и теперь вновь свободен?

Он отчаянно качает головой и прикрывает лицо ладонями. А затем резко поднимается и направляется в сторону небольшой импровизированной кухни.

— Я привёз обед. Тебе надо поесть.

В груди нестерпимо бьётся и без того слабое сердце. Боль, затуманенная сильными препаратами, возвращается накатывающимися волнами. Она растёт внутри. Множится. Сбивает дыхание и снова заставляет всё вспомнить.

— Я хочу, чтобы ты ушёл, — произношу одними губами.

Голос хрипит, дрожит, путается. И дело вовсе не в подтверждённой двухсторонней пневмонии.

Арсений сначала будто не слышит.

Упрямо продолжает исследовать содержимое небольшого холодильника. А потом всё понимает. Его взгляд отрывается и медленно перетекает на меня.

Замирает.

Море в светло — синих глазах за секунду высыхает. Плечи, обтянутые тонкой шерстью, опускаются.

— Хочу. Чтобы. Ты. Ушёл.

Ещё раз выбиваю каждое слово.

Чтобы осознал.

Ничего не поменялось.

Есть в жизни такие поступки, у которых нет обратного действия.

Например, ворваться вихрем в судьбу незнакомого человека и обманывать его месяцами. Пусть и влюбившись.

Или спустя неделю-две после того, как о любви кричал, повстречать другую. Найти таким образом утешение.

Надеюсь… ему было хорошо, — горько усмехаюсь про себя. По крайней мере, печальным Арсений в караоке не выглядел.

Нет, я тоже виновата. Каждого его действие — результат моего… Только вот принять это, я не в силах.

И поверить тоже.

А жалость, как и говорила, с детства не приемлю.

— Уходи, пожалуйста, — повторяю в третий раз и с головой зарываюсь в свой собственный мир под одеялом.