Книга Развод. Игра на выживание, страница 110 – Лина Коваль

Окей.

Успокаиваюсь и отвечаю ей взаимным кивком.

Богдан слева от меня общается с Робом, который периодически с опаской на меня поглядывает. По всей видимости, наслышан о наших конфликтах?

Прикладываю ладони к горящим щекам и озираюсь.

Стыдно-то как.

Лучший друг моего мужа считает меня истеричкой.

С каждым часом музыка в баре становится всё ритмичнее, разговоры громче, пива на столах всё больше.

Соболев не пьёт, приехал за рулём, да и устал так, что алкоголь сейчас только навредит. Я сжимаю в руках уже второй бокал с красным вином.

Вновь и вновь рассматриваю широкую ладонь Богдана на моей ноге, внизу живота скапливается тёплый возбуждающий коктейль.

Муж не отвлекается, объясняет Робу, сколько именно заправок покупает, где они находятся и в каком состоянии.

Переживает, что я скучаю.

Сначала нежно поглаживает колено, потом поднимается к внутренней стороне бедра, а когда пальцы касаются широкой резинки чулок, ладонь резко стопорится, а я удостаиваюсь ироничным взглядом.

Тут-то и решаюсь на авантюру.

— Проводи меня в туалет, — шепчу на ухо, ведя по нему кончиком носа.

Даня тут же отвлекается. В глазах загорается еле заметный лихорадочный огонёк.

Кивает.

Улыбнувшись его собеседнику, поднимаюсь и шагаю по проходу, привлекая всеобщее внимание.

Мой наряд на грани.

Ничего пошлого и особо вызывающего… Если не знать, что под юбкой чулки.

А Даня уже знает.

Это волнует кровь.

Когда приоткрываю дверь уборной, в мою спину утыкается ладонь и мягко проталкивает внутрь.

Проворно разворачиваюсь на каблуках и веду пальчиками по белоснежной футболке.

— Туалет? — ворчит Богдан с выражением отъявленного скептика. — Серьёзно?

— Хочу тебя, — шепчу, склоняя руку к ремню и ловким движением распускаю пряжку. Дергаю вниз молнию на джинсах.

— Мне кажется, я уже стар для подобного, — коротко смотрит на дверь и усмехается.

— Не выдумывай, Соболев. Ты знаешь, что возраст молодёжи увеличили до сорока четырёх? У нас почти пятнадцать лет…

Пока пальчиками ныряю под резинку его трусов, Богдан не выдерживает, целует шею вдоль чокера и переходит к ложбинке.

Упирается пятой точкой о тумбу со встроенным умывальником и лениво оценивает изгибы, поглаживая талию.

— Как это снять? — хрипит, кивая на корсет.

— Там молния сзади, — послушно разворачиваюсь и убираю хвост, пока он освобождает каменные соски́ из тесного плена и растирает их пальцами.

Пульс разгоняется до максимума, когда дверная ручка трясётся оттого, что её кто-то тянет снаружи. Щеколда выглядит хлипкой.

— Блядь, — смеётся Богдан, обнимая сзади. — Ты уверена, чудо?

— Задери мою юбку, Соболев, — прошу, как бы отвечая на вопрос.

— Пфф… — слышу за спиной. Обнажённые ягодицы обдаёт прохладой.

— Нравится? — закусываю нижнюю губу.

Соболев стандартно немногословен.

По шороху одежды понимаю, что приспускает джинсы и проводит горячим членом по бедру.

— Ох… — выдыхаю.

Пространство тесного туалета начинает кружиться вместе с нами, когда Даня резко меня разворачивает и подхватывает на руки. Скрещиваю каблуки за его спиной и взвизгиваю, упираясь лопатками в холодный кафель.

Он прав. Трахаться в общественном туалете — затея так себе.

Часто моргаю.

Губами тянусь к кадыку, дышу его запахом, облизываю чуть солёную кожу.

Люблю его всего.

Мы, конечно, всё ещё живём в состоянии эйфории после примирения. Пока даже раздражения не чувствую.