Книга Прививка от невежества, страница 104 – Сергей Анатольевич Соболенко

За столом сидели ребята и что-то доедали. Я сел, подперев голову руками, обратив внимание на двух новых людей. Стряхнув оцепенение, прислушался к тому, что рассказывал один из них. Большеголовый, с серьезной физиономией парень лет двадцати восьми. Еще одна дикая история, с ума сойти можно.

Пять лет назад к Учителю приехал очередной ученик. У него была кличка Поллюция, как раз из-за той истории, которую он рассказывал. Поллюция был готов лучше, чем Первоисточник, даже намного. И вымолил у Учителя серьезное упражнение. Была одна деталь: за двадцать дней, если идеально выполняешь его, то даже одна ночная поллюция говорит о том, что не готов в себе держать энергию, которую копишь. За эти пять лет Поллюция начинал делать это упражнение раз пятьдесят. Доделывал он его ровно до половины, и после этого в течение недели каждую ночь его мучили поллюции. Посчитайте, сколько же их у него было.

Но самое смешное то, что каждый раз он прибегал и докладывал об этом Фу Шину, после чего жаловался на свои поллюции всем окружающим. Мало того — он потерял паспорт. Это означало полный крах. Как теперь уедешь домой? Я не выдержал и захохотал на весь двор. Поллюция с печалью и обидой посмотрел на меня.

— Извини, Поллюция, — сказал я ему. — Смеюсь не над твоей бедой.

Встав из-за стола, я прошел двор и железобетонные плиты над арыком. Идя по улице к центральной трассе я не удержался и захохотал снова. В голове прыгала одна и та же дурацкая мысль: “Так вот, кто они, эти загадочные снежные люди, дети снежных гор — Йети, которых так часто видят на Тянь-Шане. Это просто тупоголовые ученики Фу Шина, заросшие и грязные, бегающие по предгорьям и стесняющиеся из-за своей тупости прийти обратно к людям”.

Я снова захохотал, потом заставил себя успокоиться. Чрезмерная веселость вдруг расстроила окончательно, и я побрел к знаменитому БЧК. Глядя на летящую воду, понял, какой серьезный мастер Андреевич. У меня никогда не хватило бы смелости прыгнуть в зажатый железобетонными плитами, стремительный поток, выкури я при этом хоть всю чуйскую коноплю.

Побродив несколько часов возле канала и немного успокоившись, я уже собрался идти обратно, как вдруг наконец-то обратил внимание на Тян-Шань. Домой к Учителю возвращался в полной черноте. После того, как обратил внимание на великие горы, родная корейская школа вспомнила обо мне. Правильное дыхание творит чудеса, чернота медленно рассеялась, и передо мной проявился великолепный светлый звездный вечер. Нигде я не видел таких огромных цветных звезд. Если внимательно всматривался в них, земля начинала плавно уходить из-под ног и таинственные черные тени, которые скользят по ночам вокруг идущего, становились четче, напоминая, что ты не один в мире, затаившемся под холодной луной.

Я шел, мечтая о том, как Учитель, посвятив в тайну, подарит упражнение, которое облегчит мне сумасшедшую жизнь. Наивные мысли, рассуждал я, и тут обратил внимание на то, что улыбаюсь и что мне очень хорошо. Горячие слезы радости двумя ручьями стекали по щекам и капали с подбородка, растворяясь в прохладной ночи. На втором этаже все спали. Раздевшись, я укрылся с головой.

— Ишак паршивый, — послышался со двора приглушенный крик Зульфии. — Неужели мало кормлю тебя, что по котлам ночью лазишь.