Книга Бывший. Игра на поражение, страница 9 – Лина Коваль

«Цыц» — наступаю на свою самую сварливую сущность и как следует ментально притаптываю.

Это ведь всё для дела надо было? — виновато вздыхаю.

Я однажды, чтобы взять интервью через забор перепрыгнула и, стыдно признаться, мне в травмпункте на ягодицу два шва накладывали. А тут всего лишь поцеловаться с греком…

Ерунда какая! Облизываю губы в десятый раз за последние десять минут.

— Спрашивай, что хотел и я поеду. У меня ещё дела вечером, ты меня отвлекаешь, — включаю намеренно деловой тон.

Адриан удивлённо приподнимает брови, как бы намекая на соответствие моего чувства собственного достоинства и внешнего вида. Вернее, на их чудовищное несоответствие.

Невозмутимо расправляю плечи.

— Кто тебя ко мне направил? — спрашивает он, прищуриваясь.

— Батюшка.

— Священник?

— Ага, папа римский, — закатываю глаза.

Раздражаюсь.

— Ты можешь нормально сказать?! — цедит Макрис, наклоняется, опирается локтями на колени и сцепляет пальцы.

— Поп Анатолий Аркадьевич, мой генеральный продюсер.

— Откуда он знает, что мы… состояли в отношениях?

Болезненно морщусь.

— Без понятия, я не хвасталась, — оскорблённо сжимаю губы. — Город маленький.

— Все… в одной кровати?!

— Под одеялом, Андрей, — невольно улыбаюсь. — «Все под одним одеялом» — так правильно говорится.

Его акцент и умение коверкать русский язык всегда меня смешили.

— Какое отношение продюсер имеет к «хищникам»?

— Хищники? — удивляюсь. — Кто это?

— Золотодобытчики-нелегалы.

— Я в первый раз слышу про этих людей.

— А Прохорова он откуда знает?!

Округляю глаза, потому как удивлена, что Адриан в курсе кому именно помешал своими амбициями.

— С Прохором они друзья. Посещают вместе один закрытый сигарный клуб.

— Что именно ты должна была сделать? — впивается взглядом в моё лицо.

Тяжело вздыхаю.

— Ничего особенного. Просто взять интервью… хмм… приватное, — краснею.

Адриан грязно усмехается и кивает на подол из полотенца.

— Получается, я рано тебя остановил? Дождался чего-то и более приватного?! Может, нацепим твою бутафорию и повторим?

— Получается… — шиплю, — закатай губу. Спать с тобой я не собиралась.

Он смеётся так, словно снова поймал меня на ту же удочку и выжал хоть какие-то эмоции.

— Что тогда входит в слово «приватное»? — снова становится серьёзным.

— Мне надо было расспросить у тебя по старой дружбе… зачем ты ввязываешься в покупку Артели, что ты собираешься делать с новым бизнесом и предоставить запись нашей беседы Анатолию Аркадьевичу.

— Что тебе за это обещали?!

— Не твоё дело, — взрываюсь.

— Очередное повышение?! Ну? — зловеще играет скулами.

— Прайм-тайм пять дней в неделю, — отвечаю, потупляя взгляд в пол.

— И как я сразу не догадался, — язвительно цокает Макрис.

Поднимаю глаза, и мы смотрим друг на друга в упор. Слишком много раз он упрекал меня в избыточной любви к моему ремеслу, чтобы это забыть.

— Скажешь своему начальнику, что нам с тобой здесь не до разговоров было, поняла? — давит он, поразмыслив.

Нет! Это немыслимо!

— Лучше скажу, что у тебя ранняя деменция и ты слово к слову прицепить не можешь. И, вообще, с чего вдруг я должна тебя слушаться?! Я здесь причём?! Разбирайтесь сами!

Вскакиваю с места. Ледяной паркет приятно холодит ступни, это отрезвляет.

— Где моя одежда? — спрашиваю, развязывая узел на полотенце прямо перед его носом.

Мощный кадык на секунду вздрагивает, а его хозяин кивает в сторону кресла у барной стойки.